Джон, или, как он назвался, Фауст, уже сгонял за упомянутым пивом. Тодт же свою банку швырнула в руки первым попавшимся детишкам, вываливающимся из клуба. А что, пусть побалуются спиртным.

Амина молчала, пока они шли, с улыбкой глядя вверх. За городскими огнями звезды были блеклыми, светились тускло, и напоминали лишь отголоски той красоты, что можно застать в лесу, к примеру.

- Перерезать полицию?- повторила она внезапно за Фаустом, хмыкнув,- Не советую. Потом этот шум, пресса. Не дай Сыр, тебя кто-то заметит. Или сфотографирует. И не будет покоя. И всякие мутанты-оборотни тебя в библотеках узнают...

Часть биографии? Однозначно! Не из газет ли Мистика узнала Тодт? Наверняка Рейвен обладала хорошей фантазией, раз сумела на тусклом, размытом фото с камер наблюдения узнать Амину, которая с тех пор даже имидж сменила. Да, здесь, сейчас, с Фаустом, Тодт не стеснялась того, что она мутант. Мало того, из-за его слов о резне полиции, она была уверена процентов на сорок, что и он тоже, и плюс еще процентов двадцать за странные перчатки, и пять процентов - за то, что она его знала. 65%, неплохой результат для города, в котором почти десять миллионов человек.

Обхватив рукой горлышко бутылки, она повернула крышку, дабы открыть ее. Усилие небольшое, но в то же время, отсутствие физической нагрузки напомнило о себе. Ранее Амина вовсе не ощущала дискомфорта от подобных манипуляций.

Ну надо же. Умеет она выбрать момент, что бы вот так вовремя вставить словечко. Порой мне кажется, что она намного старше, своего внешнего вида. Что ж, может быть это и к лучшему?

-Рано или поздно меня все равно заметят. Уж слишком много я натворил в прошлой жизни, и поверь, такое не забывается. А с полицией у меня свои счеты. Я ненавижу полицейских. Как только увижу человека в форме, тут же хочу проткнуть его насквозь, или вырезать сердце, или отрубить конечность и смотреть, как он корчиться от боли, а с раны, кровавим ручьем бьет кровь...

В это время, глаза парня стали слабо - слабо алыми, не сильно, но изменения можно было заметить. В ушах отдавался каждый удар сердца, которое при воспоминаниях о прошлом, ускоряло свой ритм. Дыхание тоже ускорилось.

Спокойно, это в прошлом. Еще не время.

Закрыв глаза, постепенно парень начал успокаиваться. Но зрачки всячески отказывались сменивать цвет обратно.

О, как же начинал ей нравиться этот мальчуган! Странный огонек загорелся в ее глазах, пока она рассказывал, что же он хочет сделать с местными стражами порядка. В Фаусте медленно просыпался демон, а в Тодт - маньяк... но быстро. Ее состояние напоминало листочек на ветру, который постоянно дрожит и норовит сорваться - так быстро менялись ее "маски", ее модели поведения, выработанные СМЛ и психопатией.

Ее стандартная маска, называемая среди людей "ученый-маньяк" так и норовила сорваться в сторону чистого "маньяка". И, кажется, это и происходило.

- Сердце нельзя,- повторила она сказанное уже однажды, глядя широко распахнутыми глазами перед собой,- Орать будут. Лучше вырывать голосовые связки.

В глаза ударил свет. Зрачки расширились до максимума, делая радужку смольно-черной. Явный признак у животных возбуждения.

- А смерть от удушья, к тому же,- ни с чем не сравнимая пытка,- она взглянула на Фауса и улыбнулась, частично демонстрируя клыки. Вовсе не "вампирские", просто аккуратные, чуть удлиненные клыки, которые бывают у современных людей. Но жест был куда глубже, чем казалось. Пусть внешне и чисто городской житель, Тодт шесть с половиной из семи лет своей жизни (после амнезии, в смысле), жила одна, далеко от людей, потому, вообще-то,жесты ее были инстинктивными. Улыбаясь искренне зубов она не показывала, ибо демонстрация оных была признаком агрессии. И сейчас, показывая зубы, она якобы показывала своё настроение, катящееся в сторону аффекта.

- А вот конечности отрывать не стоит,- продолжила она наполтона ниже,- Это мерзко, это жутко - не чувствовать, скажем, руки, когда она должна быть, но это не больно... - она невольно посмотрела на левую руку, которую медленно сжала в кулак. В своё время именно левой руки она лишилась,- После первых пары минут боль уходит, оставляя за собой лишь отвратительно жжение, будто кожу опустили в горячую воду, и усталость от потери крови. Но это вовсе не больно.

Воспоминания медленно возвращали ее в свою тарелку,сублимируя деструктивные желания. А ведь именно у воды ей оторвали руку. Не отрубили, не отрезали, и именно оторвали, зверски в прямом смысле этого слова. Сжав конечность, переломав пару раз кость, встряхнув так, что начали рваться мышцы вокруг раскрошенного плеча, рванув с такой силой, что переплетения мускул и кожи не выдержали.

Отвратительные, жуткие ощущения!

Лежать в луже собственной крови, перетягивать рану, занимать свои мысли чем угодно, лишь бы не впасть в болевой шок, и не умереть раньше времени. Амине тогда пришлось поддерживать в себе жизнь почти два часа, потому ощущения все она помнила великолепно.

Она опустила глаза, уставившись в асфальт, и тяжело дыша, чтобы вернуть себе психическое равновесие. Фауст... тоже мутант? Скорее всего. Мутант-оборотень? Скорее всего. СМЛ? Скорее всего...

"Это твой потерянный брат-близнец!- прозвучал едкий голосок в подкорке,- Вас двое!"

Ох, хотела бы она сейчас гаркнуть Силе, чтобы она заткнулась. Но пока что Фаусту не стоило знать, что ее способности мало того, что позволяют манипулировать любыми предметами практически любым образом, но еще и обладают собственным разумом. Не самым высокоинтеллектуальным, но всё же.

Такая маленькая, а говорит так, как будто делала это сотни раз. В ее голосе звучит страсть и желание. Зрачки розширились, явный признак возбуждения. Кто же ты на самом деле?

В данный момент Джасперса мучил всего один вопрос - откуда в столь наивном на первый взгляд создании столько агрессии и ненависти? Что стало причиной открытия маньяко-садистких наклонностей у этой девочки? Быть может причина в ее родителях, или связалась с какой-то бандой отморозков, что по ночам потрошит трупы на кладбищах? А, может, просто она стала свидетелем какого-то насилия, и это нарушило психику ребенка? Механическая травма заживает, а вот моральная начинает бурлить вновь и вновь, не давая покоя.

Судя с того, как девочка посмотрела на свою руку, можно было сделать вывод, что что-то она все-таки перенесла, а с выражения ее лица, это было не очень приятное. И раз у нее воспоминания возникли именно в этом месте, значит, что-то вызывает у нее ассоциации с теми событиями. Пару секунд, парень наблюдал, как девушка смотрит в асфальт. По выражению девушки парень понимал, что она пытается себя сдержать. О, как ему знакомо это чувство. Как никто другой он понимал, каково ей в данный момент и как это сложно. Джон подошел к девушке и положил руки ей на плечи, пытаясь тем самым как-то ее поддержать.

-Эй, все нормально? С тобой все в порядке? - Фауст слегка наклонил голову, что бы посмотреть в глаза девушки.

- Лучше не бывает.

Тодт подняла вопросительный взгляд почерневших глаз на Джона, усмехаясь. Она всё еще находилась в критической точке, но уже начинала получать удовольствие каждый раз, когда ее психика вновь склонялась к "маньяку".

Она вытянула перед собой согнутые в локтях руки и развела их, скидывая с плеч ладони Фауста. Ей внезапно не понравились прикосновения. Дело было не в Джоне/Фаусте, а в чем-то другом.

- У каждого свои демоны, не так ли?- отчего-то последние три слова она выделила особенной интонацией. Да и их демоны были, видимо похожи,- У нас они, кажется, похожи,- озвучила она последнюю мысль, вздохнула, и, положив руки на плечи Фаусту, придвинулась ближе, смыкая пальцы в замочек у него за шеей, почти повиснув на парне.

Кот словно колебался в странных решениях. Зверь растерялся и неуверенно брел мимо обоих, кажется, норовя то сесть, то отойти, то привлечь внимание, но так ничего и не решил, оставаясь в своем подвешенном состоянии.

- Хочешь историю за историю, милый мальчик?- она улыбнулась немного саркастически,- Ты начинай.

Она невольно постукивала носком ботинка по земле, что выдавало в ней то ли нетерпение, то ли раздражение, то ли агрессию. Помимо этого, о подобных эмоциях говорили подрагивающие веки.

- У каждого свои демоны, не так ли?

-Да, верно сказано, - а, после добавил – но, по поводу схожести, можем разойтись в мнениях.

В это время, девушка повисла на нем.
То ты не хочешь, что бы тебя трогали, а то сама начинаешь пристраиваться поближе. Не играй со мной... Хотя знаешь, нет, играй, мне это даже нравиться.
Парень обхватил девушку за талию и сильнее прижал к себе, пристально смотря в её большие разноцветные глаза.

-Хочешь историю, да? - произнес Джон, почти шепотом и с демонической улыбкой на лице.

Фауст Перенес девушку с собой на край крыши ближайшего дома.

- Да, я не простой человек. Хотя нет, я человек, но только наполовину. Понимаешь, тут долгая история, да и не с хепи эндом. Я бы даже сказал совершенно наоборот. Жили-были двое... Но потом, одного убивают, а второй начинает мстить. Естественно, простому человеку это не под силу. И как всегда появляется таинственный незнакомец, что бы предложить помощь. Поскольку в нашем мире ничего бесплатно не бывает, взамен на силу он забирает душу. После исполненной работы, следует обман, ведь надо читать то, что подписываешь, но когда под эмоциями, не думаешь и совершаешь ошибку. В итоге, зло было наказано, а тебе вынесен посмертный приговор - вечно бродить по свету между двух миров, так как ни в тот, ни в другой тебя принять не хотят. Вот как звучит моя история. Может без подробностей, но вкратце. Хотя есть один маленький бонус - сила до сих пор осталась моей.

Во время своего рассказа Джон не отпускал девушку от себя. Он сам не понимал, почему. Что-то не хотело пускать ее. Что-то тянуло его к ней. Не смотря на ее возраст, она казалось довольно таки взрослой и чертовски привлекательной. Её разноцветные глаза манили все сильнее и сильнее, пробуждая в нем демона. Ничего, не говоря, и не дожидаясь ответа, парень поцеловал девушку. Теперь, его не волновали последствия. Ему хотелось развлечений, и удовольствия. Все эти разговоры вызывали бурю эмоций. А так как, рядом не было никого, на ком можно было опробовать все, что было сказано, то утолить свои желания можно было всего в один способ.

-Да, верно сказано,- Амина заинтересовалась,– но, по поводу схожести, можем разойтись в мнениях,- заинтересовалась окончательно. Что не могло не отразиться на ее лице. Сконцентрированный взгляд, не очень хорошо спрятанное любопытство, ожидание его-то интересного... такой взгляд, наверное, присутствует на лице студента-первокурсника на его первой лекции.

Она немного дернулась, когда мир вокруг внезапно расплылся. Резкая смена картинки, которую мозг не успел обработать, отразилась в глазах смытым водоворотом смазанных темных красок, которыми обычно художники рисуют ночь. Единственное, что девушке не понравилось в произошедшем - это то, что мало ли куда ее захочет перенести этот человек (пардон, не-человек), а как же кот? Кот был ей не питомцем, он был ей приятелем, компаньоном, другом - да кем угодно!- А сейчас оставался позади, на набережной, наверняка растерянным и раздраженным.

- А я-то думала, как нам быстрее добраться к острову Сен-Луи...- попыталась отшутиться она, взглянув вниз. Нет, всё же, Амина боялась высоты. По крайней мере, если сама не пожелала забраться повыше.

- Да, я не простой человек,- несколько банальное начало немного разочаровало ее, но дослушать до конца она решила. Нередко очарования человека хватает лишь на пару первых предложений. Но иногда бывает и наоборот, когда разочарование перерастает в заинтересованность, и даже симпатию.

- Ах, так ты полудемон... - к этому тихому комментарию она прибегла, услышав о "таинственном незнакомце". Очередное демоничесткое существо. Нет, первый встреченный нею демон был даже мил, и совсем не походил на Дьявола, как раз наоборот - настолько доброе создание она себе и представить не могла, тем более, в таком жестоком мире. Второй демон, вернее, демонесса, оказалась уже более похожей на чертяку. Юная, заводная девчонка, со своими "тараканами" в голове.

- В итоге, зло было наказано, а тебе вынесен посмертный приговор - вечно бродить по свету между двух миров, так как ни в тот, ни в другой тебя принять не хотят,- а всё-таки, как похоже. Неспособность умереть для Тодт была тоже своего рода проклятием. Но, то ли ввиду амнезии, благодаря которой мир она исследовала лишь семь лет, то ли из-за склада характера, то ли из-за осознания собственной юности, она и не намеревалась умирать. Даже напротив, ее любопытство на тему "что же будет дальше" не знало границ. Посмотреть, кто же выиграет в этой войне Homo Sapiens v.s. Homo Superior, заняться любимым делом в виде путешествий, поиском и накоплением информации, да и посмотреть, что станет с человечеством, когда они из собственной глупости исчерпают все свои природные ресурсы (последнее было мечтой Амины уже давно).

- Как знакомо,- едва слышно выдохнула она, казалось бы, грустно, хотя на самом деле, негативных эмоций она и не испытывала. Для кого-то такой расклад был проклятием, а для нее... нет, не благословением, но привычным образом жизни.

История была закончена, и Тодт хотела уже отойти, вырвавшись из рук юноши. Его рассказ полностью свел на нет ее маниакальные замашки, она вновь приобрела моральное равновесие, и взгляды на жизнь, как и мир вокруг, вновь стали симметричными. Но не тут-то было.

"Ах, черт, а он только-только начал мне нравиться!- взвыло живущее внутри создание. Сила, в последнее время всё больше говорившая со своей хозяйкой, вновь подала голос,- Скажи ему, чтоб не шустрил и вырви легкие, гы-гы..."

Перед глазами тут же появилась эта картинка, которую Амина нашла крайней неэстетичной. К тому же, ее может забрызгать кровью...

Левое предплечье уперлось Джону в шею. Амина легонько отталкивала его - сейчас сила и не требовалась, ведь в этом положении даже небольшой нажим на шею вызывал бы легкое удушье. Она ему не отвечала, но особо не сопротивлялась. Наверняка дело было в уверенности в своих силах.

Правая же ладонь оказалась у него на груди, и прямо под нею, где-то внутри, какая-то сила схватила его... показаться могло, что за сердце, но на самом деле, это просто был случайный комок мышц. Тодт не хотела убивать Фауста, или вредить ему, или делать больно... слишком больно, по крайней мере. Ощущения не из приятных - несколько болезненные, такие, какие бывают в мышцах после перенапряжения или судороги.

- Осторожней, Doktor Johann Faust von Knittlingen,- Тодт выпрямила руки, отходя от Джасперса. Взгляд ее был несколько уставшим, когда что-то невидимое внутри сжало мышцы Джона сильнее,- Моё прозвище мною честно заслужено.

Между обоими оставалось около двух метров расстояния.

- Ты милый. И я в отчаянии,- она вздохнула,- Но ты не настолько милый, а я не в таком отчаянии.

Наконец-то, она отпустила Джасперса полностью, и улыбнулась с долей грусти, давая понять, что не против развития разговора/дружеских отношений, и добавила со смехом в голосе:

- К тому же, я намедни уже занималась растлением малолетних. У меня же так и совесть может появиться. Совесть у Смерти! Сам подумай об абсурдности!

"Зачем тебе совесть, когда есть я? Я- твоя совесть!"

Какой кошмар...

Ого. А девочка, с характером. Это все напомнило мне один рекламный ролик - "легким прикосновение руки штаны превращаются в шорты", так и здесь "легким движением руки, Фауст задыхается, и корчиться от боли у вас на глазах". Все так, как я и предполагал. Она - мутант, и сила ее явно превышает возраст. Да, ты опасна, малышка, признаю это. И мне это нравиться. Ух, похоже, я влюбился...

- Ты милый. И я в отчаянии..., Но ты не настолько милый, а я не в таком отчаянии.
- Да, я заметил, - тяжело дыша, ответил парень, медленно приподнимаясь с колен. Растерев грудь, он глубоко вдохнул и выдохнул, что бы нормализовать дыхание.
- Могла в принципе сказать, что бы я прекратил. Я бы остановился. Демонстрация была явно излишней. Так ведь и убить можно. - Он улыбнулся, потирая на сей раз горло.
- Пока я такой, это будет легко, а тебе, с твоими то возможностями, тем более не составит никакого труда.

Теперь, когда Джасперс почувствовал на себе маленькую долю силы Тодт на себе, он более серьезно стал относиться к ее словам. Все, что было сказано раньше, было не простой кучей слов брошенной на ветер. Ему было ясно, что игры с этой маленькой и безобидной на первый взгляд девочкой - подростком опасны. Причем, ладно, если ты какой-то мутант, или существо с иной планеты, или параллельного мира, и практически каждый день стекаешься с чем-то подобным. Привыкаешь, и потихоньку знаешь, что да как. А вот если же ты обычный человек? Большинство людей не верит в подобное и называет всех шарлатанами и обманщиками. А когда все же прочувствуют, то бояться в такой степени, что слова не могут молвить. Иными словами сходят с ума. И все же, она остановилась. Хотя могла спокойно покончить с парнем прямиком здесь на крыше. И что? Разве его искал бы кто? Может, нашла бы какая-то шпана, дней через семь, не ранние. Ведь никто не знал, что он вернулся.

- К тому же, я намедни уже занималась растлением малолетних. У меня же так и совесть может появиться. Совесть у Смерти! Сам подумай об абсурдности!
Фауст только улыбнулся в ответ и покачал головой. Приятно, что она все же превращает все в шутку и не держит зла. Значит, та детская наивность все еще присутствует в ней. Это радует...

- История за историю, верно? Ваш ход, если ты конечно еще не передумали...

- Ба, какой же ты чувствительный,- она опустила взгляд на свои ладони, словно проверяя, не изменилось ли в них что,- Я же старалась нежнее...

"Да, "нежнее"! Еще "Нежнее"! Свяжи его еще! Или прикуй к батарее! О, да ты уже в латексе, только плети не хватает. Давай, ты еще ни разу не пробовала ролевые игры!"- кто-то там, в подкорке заливался смехом. Тодт отвернулась к городскому пейзажу, позволяя легкому ветру разбросать кудряшки по лицу, чтобы скрыть то, как она отчаянно пытается не рассмеяться.

- Я не хочу убивать тебя,- совладав с собой, сказала девушка, поворачиваясь к Фаусту, и пожала плечами,- Я не трону. Пока меня не тронут. К тому же, ломать - не строить. Всегда успею. А про "сказать, я бы остановился", ну.. у меня был некогда печальный опыт (да и как бы я что-то сказала?),- она вновь сократила меж ними растояние, бросив будто невзначай,- Заметь, я могла быть более жестокой,- но она принципиально не была.

Погодя немного, она подошла к краю крыши и уселась на него, свесив вниз ноги. Джона она с собой не приглашала, решив, что если он хочет - присоединится, крыша-то общественная, а не ее личная; а если не хочет - так зачем же приглашать? Да, бредовая логика.

История за историю. Что бы ему рассказать?

- Что ж,- начало "впечатляет",- Я не помню своего прошлого. Лишь последние семь лет жизни. Потому что семь лет назад я лишилась всего,- она посмотрела на Джасперса, пожав плечами,- В смысле - абсолютно всего,- правда, судя по тону, ее это не волновало,- Но я никогда не хотела мстить, такого от меня вряд ли вообще можно добиться...

Тодт выдержала паузу. И что? Что теперь сказать?

- Моё имя мною заслужено,- тихо повторила она, уставившись вниз,- Никто точно не считал, но на вскидку, за последние годы я уничтожила около полутора миллионов людей. Ха. Самой не верится,- ну, по крайней мере, так писалось в отчетах, когда ее своровали в лабораторию и даже сумели откопать на нее досье,- Понимаешь ли, я умею...

Она подняла ладонь к уровню глаз, и небольшой кусок кирпича, что оторвался от края крыши, завис над ней. И начал меняться, словно был сделан из пластилина. Его форма стала неправильной, углы мягкими, а потом он вовсе стек жидкой масой ей на ладонь, словно расплавился. Но он не был горяч. Это было не подобие магмы, в кою превращаются камни после переплавливания, а просто... просто получалось так, будто камень природно жидкий и прохладный.

- ...управлять материей. От примитивного "поднять" или "согнуть" до влияния на молекулярный уровень,- она вытянула руку и дала камню стечь вниз. А приземлился он уже в виде мелких камешков,- Только частично из-за этого прозвище. Вторая прчиина - я не могу умереть. За почти три десятка лет, что я живу, меня подрывали, в меня стреляли, меня четвертовали, потрошили, топили, морили голодом, сжигали, я умирала от обморожений, от потери крови, когда мне оторвало вот эту руку,- она подняла левую,- ... девять раз меня убивали,- Амина усмехнулась,- Хочу, чтобы юбилейный раз запомнился. Так что, что такое смерть я представляю лучше остальных живущих на планете. И смело могу заявить. Умирать - не страшно,- она резко перевела взгляд на Джона,- Но больно.

Короткая пауза, и Амина весело улыбнулась, чтобы, если ее "история" показалась грустной, просигнализировать, что ей, в принципе, всё равно. И добавила:

- А еще Смерть любит хороший шерри, пиво, дожди с грозами, и с нетерпением ждет послезавтрашнего матча Милан/Челси, прямая трансляция в восемь вечера по местному! Так что, вообще, я милая, белая и пушистая!- она внезапно хмуро взглянула на него,- А кто сомневается...- Амина хрустнула пальцами, явно дав понять, что будет делать с сомневающимися в ее доброте.

- Это радует, - быстро и невзначай произнес парень.

Заметь, я могла быть более жестокой

- Значит можно считать, что мне повезло, - улыбаясь, сказал он, - Ну мне досталось. Хотя, я так понимаю, это еще цветочки...

Джон выпрямился и легкой походкой приблизился к девушке. Она же, в этот момент присела на краю крыши и свесила ноги. Фауст присел рядом, в позе лотоса, и сложил перед собой руки таким образом: локтями уперся в колени, а пальцы сжал в замок и преподнес к подбородку. Такая поза - идеальная поза внимательного слушателя, который искренни пытается вникнуть в суть слов, что ему преподают. Прищурив глаза, он смотрел точно на лицо девушки, не отрывая свой взгляд. Он следил за ее выражением и эмоциями, которые она переживает, рассказывая свою историю. Джасперс вылавливал каждое микровыражение: легкое подергивание плечом, уголком рта или бровью, или же какой-то особый жест, присущий именно Амине, который она использует во время разговора. Любая эмоция, рано или поздно, должна была проскочить у нее на лице, или же на теле. Но "Смерть", похоже, не сильно переживала по поводу того, что рассказывала. Складывалось такое ощущение, что девушка полностью смерилась со своей участью и тем, что с ней происходило. Это было достойным уважения. Она довольно таки спокойно говорила об убитых нею людях. Обращало внимание на себя только то, что слегка стих голосовой тон, когда Тодт вспоминала об этих событиях. Но не надолго.

Когда девушка демонстрировала одну из своих необычных способностей, Фауст только перевел взгляд на кирпич, который через мгновение стал жидким и стек по ладони девушки. Джон не произнес ни слова, только смотрел. В его глазах проскочили интерес и восхищение возможностей Амины.
Он хотел, было что-то сказать, но синевласка продолжала свой удивительный рассказ.

-Умирать - не страшно, но больно..., - повторил тихо Фауст.
-Да, здесь я с тобой согласен. Меня самого заживо похоронили. Я был кое-какое время в чистилище. И там я видел смерть. Что правда, она не была столь милой и "нежной", - последнюю строчку, Джон произнес с особой интонацией. Такой себе легкий сарказм, - А просто пыталась меня отправить дальше. Путешествовать по девяти кругам ада, поддавая страшным пыткам. Должен сказать, что там все точно так же, как описывал Данте в своей "Божественной комедии". Вот только случилось то, чего никто не ожидал - я не захотел проходить тем путём. Я сделал то, чего никто еще не делал до меня - я победил смерть и вернулся сюда. Вот только за это пришлось заплатить страшную цену...

Теперь, на последних словах голосовой тон снизился у него.

- Знаю, звучит немного дико, но все же, это правда. А когда я вернулся сюда, то понял, что больше я не человек. Меня обманули. Если перед тем, как подписывать контракт мне сказали, что ты станешь таким, я бы низа что не согласился, - Спустя некую паузу, - А потом занялся тем, для чего был создан и предназначен - Местью. И первый, кому я отомстил, был именно тот самый "неизвестный добродетель", который предложил мне надеть вот это, - с легким раздражением произнес Джон.

Парень резко дернул руками, и рукава плаща задернулись. Из-под них выглядывали блестящие, серебряного цвета браслеты, с выгравированными перевернутыми пентаграммами. Они были сплошные. Двигалась только кисть. Ближе к ней были так же два небольших отверстия, через которые выезжджали и когти, но демонстрировать их Тодт, Джасперсу не хотелось. Где заканчивались браслеты, было не видно, поскольку рукава задвинулись не очень высоко.

- С этого и мое прозвище - Фауст. Человек, который продал душу дьяволу, но в конечном итоге остался с ней.

Спустя какое-то время, он тоже свесил ноги с крыши. Они слегка у него затекли.

- А еще Смерть любит хороший шерри, пиво, дожди с грозами, и с нетерпением ждет послезавтрашнего матча Милан/Челси, прямая трансляция в восемь вечера по местному! Так что, вообще, я милая, белая и пушистая!

- Да. У Фауста тоже есть пару мелких, но приятных вещей в этом мире, и должен сказать, что некоторые из них совпадают с твоими, - он улыбнулся и подмигнул девушке.
- Особенно дождь с грозой. Обожаю такую погодку. Но больше всего, люблю, когда кругом тишина и покой.

А кто сомневается...- Амина хрустнула пальцами, явно дав понять, что будет делать с сомневающимися в ее доброте.
- Поверь, я уже не сомневаюсь, - он положил правую руку себе на сердце, и улыбнулся, - А так, же не завидую тому, кто засомневается.
Что касается матча - думаю, мы сможем туда попасть и без билетов, и сесть на самые лучшие места. Что скажешь?

И только тут до меня дошло - Ведь Амина не Знает моего настоящего имени. Только Прозвище. Плохо получаеться

Чем дальше заходил разговор, тем... сильнее закипал мозг Тодт! Нет, порционно настолько невероятную информацию она переварила бы. Но не залпом. Ее склад ума не предназначался для разговоров о Дьяволе, Боге, демонах, ангелах... нет-нет...

- "Звучит немного дико"?- переспросила она, нервно хихикнув,- "Немного дико"? Ты уверен?

Она покачала головой, опустив взгляд вниз. История Фауста правда была невероятной, но, всё же, не сильно удивляла ее. Ввиду последних событий - нет.

Где-то внизу бродил кот. Он не мяукал, не шипе, не звал никого. Он просто бродил, вертя головой, словно выискивая кого-то. А ведь выискивал. Амина исчезла слишком внезапно, и он был намерен найти ее. Но вместо этого - она нашла кота. Его внезапно подхватила невидимая сила и медленно перенесла на крышу. Кот выглядел удивленным, слегка испуганным, и, оказавшись рядом с девушкой, ухватился за ее плечи с такой силой, что едва не разорвал мышцы.

- Я ученый... Фауст... со мной тщетно говорить о подобном,- она тихо вздохнула,- Мой мозг не предназначен для серьезного обдумывания всего того, что может быть связано с религии, мифологией, сверхъестественным. Для меня весь мир умещается в физических законах. Мои взгляды на жизнь умещаются в третьем законе Ньютона,- она погладила кота по голове. Такой ласки он добивался редко (учитывая еще и то, что он является ее преследователем всего дня три-четыре). Всё же, она решила на всякий случай пояснить:

- ...на каждое действие есть равное противоположное ему противодействие.

Проще говоря, девушка по прозвищу Смерть по обыкновению поступала так же, как и с ней. Когда ее убивали, когда лишили отца, работы, друзей, памяти, прошлого и ввиду этого - будущего, люди поступали с ней, как чудовища. В результате, они породили чудовище.

Эрик Леншер нашел ее, помог ей, приютил ее, обещал защиту, и получил союзника.

Роберт Дрейк относился к ней с уважением и лаской, и получил в результате друга.

Убитые ее руками люди сами желали и пытались убить ее. И погибли сами.

На каждое дейсвтвие по отношению к ней было дано равное противодействие.

Фауст... что ж, пока что он заслуживал себя звание приятеля. Не того, с кем сидишь часами напролет, говоря или молча "ни о чем", но того, с кем можно встретиться раз в пару недель и провести пару часов.

- Я бы предложила попробовать что-то сделать с этим,- она кивнула на обвивающий предплечья Джона металл,- Но не думаю, что ты согласишься, да и не знаю, какими будут последствия,- она хихикнула,- Интересно бы встретиться с моим "однофамильцем",- Амина имела ввиду смерть,- Что она обо мне думает, интересно?- девушка хихикнула,- Прости.

Да, звучало с какой-то насмешкой, но она этого искренне не хотела. Конечно, Джону наверняка было тяжело о подобном говорить. Она не понимала, впрочем, почему. Ей, с ее стороны, нравился расклад. Каждый год, нет, даже каждый день позволял ей делать всё новые открытия, и, фактически, ее некому было наказать, что бы она не делала. Фаусту тоже. Так отчего же он так переживал? Или просто хотел сделать вид, что переживал? А может, это просто депрессия так и не закончившегося переходного?

- Ох, честное слово, я бы с удовольствием посетила матч, да и пробираться умею своими способами, но увы,- она выдохнула, придавая своим словам театральности,- Мне сегодня нужно попасть во Францию. Париж. Работа, видишь ли,- она вздохнула, тихо буркнув,- Франция. Ненавижу Францию. ненавижу французов. Париж, мать его...

Да, Амина была сплошным стереотипом*.

-Боюсь с этим, уже ничего не сделаешь, если только ты не захочешь оторвать мне руки по самые плечи. Хотя, мне кажется, тебе было бы интересно это сделать. И все же я бы предпочел их пока не трогать.

Фауст поправил рукава плаща, что бы прикрыть браслеты. Он не любил выставлять их на показ. Слишком много любопытства вызывают, да и до греха доводят.

Интересно бы встретиться с моим "однофамильцем", Что она обо мне думает, интересно?
-Я думаю, она даже и не подозревает о твоем существовании. Ты же бессмертна. И не попадалась ей. А вообще, она страшная, особенно без своего черного балахона. Мерзкое создание. Сказать, мне и всем кто туда попадает, было бы намного приятней, что бы там вместо нее, была такая как ты.
Зразу другое отношение и представление. Хотя, ладно, забыли...

Разговаривать о своем прошлом Джон действительно не любил. Все эти воспоминания сразу же напоминали ему ту одну, единственную причину, из-за которой он стал таким. Так же, он терпеть не мог, когда кто-то нарошно пытался залезть в его жизнь. Да, ему тоже пришлось многое пережить, и депрессия всегда присутствовала в его эмоциональном соотношении. Как уже было сказано раньше - "Физическая травма заживает, а душевная начинает бурлить вновь и вновь, не давая покоя" и провоцировавшая совершать ряд неоправданных поступков. Но нет ничего страшнее силы угрызения муки совести. По этому, Фауст во всем и везде винил себя.

- Ох, честное слово, я бы с удовольствием посетила матч, да и пробираться умею своими способами, но увы,- она выдохнула, придавая своим словам театральности,- Мне сегодня нужно попасть во Францию. Париж. Работа, видишь ли

- Работа говоришь? Тогда давай, пойдем, - Парень приподнялся и протянул руку девушке.
- Можешь считать меня своим личным водителем. Отправляемся немедленно. Может и я чем пригожусь? Все равно мне торопиться некуда.

"Работа" - то единственное, что заставляло Джасперса отвлечься от размышлений. Ведь когда ты занят каким-то делом, о другом думаешь меньше. Да и сейчас ему не мешало бы развеяться. Ему хотелось действия.

Видимо, Фауст вовсе не любил говорить о прошлом. И это плохо. Амина не относилась к той группе людей, которые истории считают старческим маразмом и при словах "когда-то" или "лет <...> назад" скучают и придумывают повод сбежать. Как же она любила слушать чужие истории жизни! Или просто истории. Каждый человек или не человек особенный. Каждый. Каждый - герой, любовник, дурак, злодей, каждый. У каждого есть история, которую можно рассказать. Каждая история заслуживает внимания.

О, сколь многое она готова была отдать, лишь бы послушать из уст Крида о его прошлом! Ему ведь столько лет, он столько всего пережил, и знать и помнить должен неимоверное количество вещей. Фактически, она могла бы, при условии его рассказов, уйти в слушание на несколько недель. Самой-то ей что рассказывать? Семь лет, с натяжкой, она знает этот мир. Знает себя. Семь лет всего. Пусть и насыщенных. Но всего семь. А у остальных - целая жизнь. Ей нечего рассказать, так пусть компенсируется этот недостаток чужими историями.

Амина отдернула перчатку на левой руке, уставившись на часы. Ей необходимо быть в Париже к шести утра по Парижскому времени. Это означает, через пять часов. Полно времени еще, к чему торопиться? А впрочем...

- Что ж, я не против,- она пожала плечами, но помощи не приняла, по той причине, что обоими руками держала кота, вставая. Звереныш явно был тяжеловат, так что одной рукой его не удержать,- Но вряд ли ты поможешь... не похож ты на работника R&D*. Впрочем, Париж нравится многим, да и время пока есть.

Кот был помещен на плечо, девушка приобняла Джона за плечи, положившись на него в этом коротком путешествии через океан на восток, в Европу. А там, от Парижа, и до ее родины рукой подать.