"Зря"? Господи, Крид, как же ты мне противен...

- Вы, полузвери...- так и не обернувшись, начала она, чуть подняв голову,- ...такие разные. И такие одинаковые. Такая самовлюбленность...- взяв со стола тарелку, она обернулась, несколько удивившись внешнему виду Виктора, но особого значения ему не придав,- ...мне нравится,- закончила она фразу, безразлично пожав плечами и сунув Виктору за неимением стола, в руки тарелку с чем-то, пахнущим грибами и печенью.

Готовить я умею плохо. Зато никто не запрещал портануться в ближайшее злачное место и ограбить его на провиант. Я чертов читер.

Ожидая, когда вода закипит, она остановилась у окна, подхватывая мысль о звероморфах. Что-то ее понесло в воспоминания.

- Чуть бы понаглее, и Вы были бы толсь-в-точь Рысь. Один из моей бывшей команды. Вот такой мелкий,- 13 показала примерно 170 сантиметров от пола,- Зато уменьшенная версия Т-34. Покрупнее Вас был бы, наверное,- она обернулась, оценивающе взглянув на Крида, и спустя пару секунд вновь отвернулась к окну,- Безусловно.

И чего это я? Неужели такое хорошее настроение? Или настолько плохое, что ты прошлое вспоминаешь.

- Классный был мужик. Настоящий друг,- она склонила на бок голову, вглядываясь сквозь мутное окно вперед, и на миг обернулась к Криду,- Всё время ссорились. По десять раз на день друг друга на х*й посылали. Каждый день напрягал память, напоминал мне о моих промахах и насмехался,- Стрелок внезапно легонько улыбнулась,- А когда на меня сорвался полковник и пнул меня с лестницы, он те четыре этажа, пока спускался следом, дико ржал, пытаясь спросить, как я. Хороший был парниша. Настоящий друг. Таких больше не существует. И регенерацию переспорил. Талантлив, гад.

Тем временем закипел чайник, медленно наполняя комнату возрастающим свистом. 13 очень не хотелось отходить, но, всё-таки, она развернулась и пошла готовить заказанный ирландский кофе.

Старею...

- Сахару?

- Такая самовлюбленность мне нравится. - Закончила она и пожала плечами. Она буквально сунула Виктору в лапы тарелку с чем-то ароматным и, судя по аромату, вкусным на ней. Крид принюхался и удовлетворенно сощурился.
- Ну надо же! За 15 минут такого не приготовишь, но это определенно отличный вариант. - Вот сейчас Виктор в полной мере оценил способности Стрелка к "доставанию вещей из ниоткуда". Даже подобие домашней кухни доставляло ему удовольствие. Крид так увлекся запахом наконец-то полученной пищи, что только новый монолог Тринадцатой отвлек его.

- Где-то тут должна быть вилка! - Виктор окинул взглядом кухню в поисках столовых приборов, пока Стрелок рассказывала про некоего Рысь, который был в одной с ней банде. Виктор отыскал вилку и отошел к стене. Прислонившись к ней спиной он то ли делал вид, что увлеченно слушает, а в это время усердно ел, то ли делал вид, что усердно ест, а на самом деле внимательно слушал. Он, действительно слушал Тринадцатую, но никаких комментариев, кроме вежливого "угу" в голову не приходило. а как еще прокомментируешь рассказ о друге, которого ты ни разу в жизни не видел?

- Сахару?
- Да, пару ложечек, - Тон Виктора был таким, словно он ждал продолжения рассказа напарницы, хотя он, судя по всему был закончен. Все-таки ностальгирующая Тринадцать - это даже очаровательно.
- Спасибо, что ли, сказать?
- Странная ты. Я бы убил, чесслово. Это я об этом Рыси. - И полковника этого за компанию. - Виктор слегка поморщился, услышав свист чайника.

Человеку сложно представить, что в обостренном слухе нет ничего хорошего. Ты слышишь дальше - это, конечно, положительный факт, ты слышишь громче - тоже факт, хоть и уже куда более сомнительной положительности. Слух животных - лучше человеческого, но за счет лишь устройства ушной раковины. Слух Виктора же обострялся за счет усиленной чувствительности слуховых рецепторов. А его ушная раковина ничем не отличалась от человеческой. Если еще чуть-чуть и Саблезуб слышал бы, как случайные частицы вещества, залетая в ухо ударяются о барабанную перепонку(а иногда и слышал), какая же пытка для него тогда свисток обычного чайника!
- И почему они не могли нормальный электрический чайник здесь устроить? Ну, что за каменный век! - Нытьем, хоть и бессловесным, делу на поможешь. Виктор покосился на жестокий чайник, намекая, что пора прекращать экзекуции.

- Нет, надо будет определенно сказать ей спасибо. - Сытый Виктор = довольный Виктор, добрый и работоспособный. Да еще и отдохнувший, благодаря "лечению".
- Класс. - Мужчина чуть приподнял тарелку, указывая на нее.

- Сразу видно, что Вы никогда никого не любили,- тихо заметила 13 себе под нос, но спустя несколько секунд сообразила. что Виктор всё равно услышит ее слова, какими бы тихими они не были.

Вздохнув, она кивнула Криду на его своеобразное "спасибо", и ощущая себя вновь замужним/женатым человеком, тарелку у него забрала, подавая заказанный кофе, и про себя отмечая, что Крид тот еще сластена, если выбирает ирландский кофе с сахаром, да еще и "пару ложек". Конечно, звероморфы по природе своей любили сладкое, и тут уж ничего не поделать, но даже эти знания не отменяли факта - для Стрелка это было странным.

Кофе... кофе и я хочу. Но со стороны Пятницы это было нечто, отдаленно напоминающее эспрессо. По крайней мере, концентрация кофеина в напитке была такая, что даже лошадь умрет от сердечного приступа. Образно говоря, конечно.

- Конечно, она бывает разной,- словно оправдываясь (а так как 13 отвернулась, чтобы приготовить себе напиток, именно так и посчитал бы любой человек), говорила она,- Любовь к женщине, к другу, к ребенку (она сама не поверила, что сказала последнее), к собаке своей, в конце концов. Но так или иначе, все недостатки принимаешь так легко, они даже умиляют. И почти всё готов простить. Я любила Рысь. Как друга. Он мне был словно брат меньший. Злиться было выше моих сил.

А по твоей логике, я и тебя должна попытаться убить. За неуважение, ребячество и когда-то разорванные внутренности. Но мне пока хватает мозгов и не пытаться.

Она полуобернулась к Виктору, но смотрела куда-то поверх него, словно заметив что-то в углу, у потолка, но на самом деле просто глядела в пустоту.

- На моем веку я так сильно привязывалась всего к трем людям,- почти прошептала она,- И двое из них правда были люди. Вам повезло общаться с теми, кто не может умереть. Терять близких трудно. Всё бы отдала, чтобы забыть прошлое.

И я знаю, что искала бы его, я знаю, что хотела бы вспомнить, я всё понимаю, но забыть значит избавиться от всей боли, которая меня преследует. Так коварно преследует. Как какой-то зверь. Затаившись, мучительно долго, а потом подкрадется в один момент, набросится, и начнет грызть. Я не могу не вспоминать, куда проще не помнить.

Становлюсь сентиментальной. Кошмар. Нужно было срочно переводить тему. Очень не хотелось еще в придачу слушать насмешки Виктора.Только вот как и куда - в голову не лезло.

Получилось почти само собой, кода, вздохнув, чтобы собрать мысли, Стрелок провела ладонью по лицу, забыв об отсутствии на правом глазу (или на том месте, где он должен был быть) повязки.

- Ой, ёклмн!- нет, не больно, но просто непривычно и неприятно касаться пальцами еще живой плоти. Собственной живой плоти. А еще, это щекотно, а ведь и не почешишься!

Я наверняка выгляжу, как полный идиот...- конечно, она помнила, что Виктору где-то даже понравилось, как выглядит изуродованная часть лица Тринадцать (собственно, потому она и позволила себе погулять без повязки), но в то же время, ее не покидали сомнения, да и сила привычки играла роль.

Любовь, так или иначе, означала привязанность. Привязанность означала зависимость.
- "Я просто хочу быть кому-то нужным. Нужным и необходимым. Мне нужен кто-то, кому я мог бы отдать всего себя - всё свободное время, всё свое внимание и заботу. Кто-то зависимый от меня. Обоюдная зависимость..."* - Вспомнилась Криду цитата из книжки, которую он однажды купил, чтобы скоротать время, да так и не дочитал до конца. - Возьму с собой, когда вернемся - дочитаю.
Так вот, зависимость есть слабость, что бы кто ни говорил. Любовь толкает людей не только на легкомысленные и безрассудные, но и на откровенно глупые поступки. Ну уж нет, увольте. Любовь - это то, что с Кридом случиться не может, уж он-то в этом совершенно уверен!

Честно говоря, вера эта со временем шаталась все сильнее и чаще. Куда чаще и сильнее, чем Саблезубу того хотелось бы. Но, как известно, самоубеждение - штука серьезная.

Стрелок тем временем медленно, но верно пускалась в размышления на вечную тему.
- Но так или иначе, все недостатки принимаешь так легко, они даже умиляют. И почти всё готов простить. - Говорила она, вспоминая о том, что любила Рысь, как друга. И тут Виктор не мог ее понять. Однако что-то в глубине его души откликнулось на эти слова. Им хотелось верить, их впервые хотелось почувствовать.

- На моем веку я так сильно привязывалась всего к трем людям. И двое из них правда были люди. Вам повезло общаться с теми, кто не может умереть. - Беседа начинала принимать какой-то неловкий оборот. Казалось, что вот-вот Тринадцатая скажет что-то, что поставит в неловкое положение их обоих.
И она это сказала:
- Всё бы отдала, чтобы забыть прошлое. - Закончила она слова о том, что терять близких тяжело.

- Можно подумать, Я никого не терял. - мрачно подумал Крид, - Так не бывает, чтобы никого не терять. Просто я об этом не помню. И это бесит.-
- Пф-ф. - Виктор уставился в чашку с кофе, которая уже сменила в его лапах пустую тарелку из-под Фуа Гра. - Нет в этом ничего хорошего. - Буркнул он, на обращая внимания на поведение напарницы.

Тринадцатая хотела забыть, потому-что в прошлом теряла дорогих ей людей. Логично, даже в некотором роде разумно. Но, как известно, настоящую ценность чего бы то ни было ощущаешь лишь потеряв это. Виктор потерял свое прошлое, а вместе с ним и всех людей, принимавших в нем участие. И самое отвратительное, что он не знал, каких "людей" он потерял. Это бесило. В иные моменты бесило на столько ,что Виктор был готов буквально сорваться и начать погоню за прошлым, которого у него не было. Но каждый раз этого не происходило. Что-то держало его, шептало на ухо то, что пора жить дальше, "здесь и сейчас". И это было нечто большее, чем простое не желание уподобляться Росомахе.

Виктор подошел к столу, на котором располагался компьютер и поставил на него чашку.
- Ну, "рас уж пошла такая пьянка"! (К тому же, еще пару дней и я ее больше никогда не увижу.)
- Ты потеряла только троих людей. Забыв - ты теряешь всех. А с ними, и себя тоже. - Виктор напряг память, вспоминая, а с какого момента он вообще помнит свою жизнь, и в его голосе зазвучали надрывные нотки, маскирующиеся под раздражение. Он оглянулся в поисках сигарет, но их на видном месте не было - обидно. Вообще-то, учеными доказано, что сигареты не успокаивают нервы, а как раз наоборот, но, самоубеждение - .... А без них достаточно было небольшого толчка в нужном направлении, чтобы и Крид пустился в весьма несвойственные ему рассуждения. Он даже и подумать не успел о том, чтобы насмехаться над словами Стрелка.

- Ты говоришь с человеком, который забыл. И, поверь, лучше от этого мне не стало. - Я бы все отдал за то, чтобы вспомнить! Да?

Она понимала, что Виктору наверняка тяжело не помнить о своем прошлом ничего. Мало того, он мог лишиться не только трогательных воспоминаний о семье и друзьях, но и избавиться от накопленного опыта (последнее в ней штудировал педантичный и серьезный немец). Но в то же время, ее тоже терзали сомнения, даже насчет него.

- Вы думаете, Вы знаете, о чем говорите?- она попыталась придать своему тону шутливые интонации, но вышло, скорее, горько,- Я эгоист, безусловно, и уж лучше потеряю всех, но верну душевное равновесие!- по тону можно было судить о том, что тут она ставит точку в обсуждении, но на самом деле, это было не так.

- Конечно, Вас это не утешит и всё такое прочее, но если откровенно и объективно...- Стрелок вздохнула, словно бы говорить "откровенно и объективно" ей было слишком тяжело,- ...потеряй я память о прошлом, я бы из кожи вон лезла, чтобы свои воспоминания вернуть. Я себя знаю. Это собствинничанье. Как кто-то посмел отнять мою собственность?- она нахмурилась, что из-за пустой глазницы выглядело вовсе жутковато, а вид ее стал таким, словно она твердо вознамерилась Виктора убить,- Но, опираясь на эти оба факта, я хотела бы спросить у Вас,- тем не менее, голос оставался прежним, а вскоре и выражение лица стало прежним,- Вы уверены, что сами не хотели всё забыть?

Это очень жестоко с моей стороны. Может, даже слишком жестоко. Он полузверь, естественно, но и получеловек. Он хочет сделать вид, что это не так, но всё равно ему ничего человеческое не чуждое. Я сейчас могу сделать ему слишком больно.

- Может, Вы тоже пережили нечто подобное, как и я,- она оперлась о стену недалеко от входа, сделав глоток кофе. Конечно, Виктор не знал, что причина ее поведения и взглядов на жизнь - женщина. Любовь к женщине. Которая умерла. Вернее, которую убили. Много лет назад,- Или что похуже. И сами захотели забыть,- как же Стрелок хотела не помнить! И в голос прокрадывались предательские дрожащие нотки, свойственные, наверное, всем женщинам (да чего там - всем живым существам!), когда они на грани срыва,- Есть воспоминания, от которых думаешь о суициде, а сдерживает меня только присущее всем немецким детям войны чистоплюйство (отчего-то слово "чистоплюйство" она выделила с презрением). Последние сорок семь лет я буквально схожу с ума от одиночества, потерянности, отчаянья и комплексов,- Тринадцать вздохнула,- Говорят, что время лечит...- она сползла по стене, присев на корточки и оперевшись локтями о колени и опустив голову. Такая поза была свойственна людям, которые когда-либо сидели в тюрьмах, ведь так скрыты от ударов все жизненно важные органы и глаза. Так заключенный человек чувствовал себя в безопасности,- ...а на самом деле, с каждым днем всё больнее.

Если бы она забыла прошлое, чего ей, по ее словам все больше хочется, она бы непременно начала искать его. Глупо, нелогично, по-женский. С каждым словом Стрелка их в Виктором разговор все больше казался второму дуэлью "кто несчастнее". Только вот он упорно отказывался признавать себя несчастным. Однако, даже он заметил за собой болезненные нотки, появляющиеся в его голосе каждый раз, когда речь заходит о прошлом.

- Собственность? - Думал Крид, вслушиваясь в голос напарницы, - Какая глупость, какой эгоцентризм, оценивать память, как вещь.

- Вы уверены, что сами не хотели всё забыть? - Спросила девушка. Виктор язвительно сощурился, придумывая ответ. Он все больше убеждался в том, что Стрелку просто хочется задеть его, ударить побольнее, самоутвердиться. Упорное желание напарницы быть первой, даже в количестве страданий отчасти даже напрягало Крида, потому что в этом случае он не знал, что ответить. Он только что сказал фразу, откровеннее которой не говорил ничего года так с 2002-ого, а Стрелок превратила это чуть ли не в соревнование. Ну уж нет, мериться пинками судьбы Виктор был не намерен, даже во имя азарта.

- Может, Вы тоже пережили нечто подобное, как и я, - Монолог девушки не ограничился последним вопросом.
- Да мне по фигу, все клево. - Мрачно подумал Виктор, бессознательно начав выцарапывать на столе вертикальную линию. Она должна была в последствии стать правым глазом смайлика. Только Виктор пока не знал, веселым он будет или грустным.

- Она, Стрелок, думает о суициде, она вот уже сорок семь лет мучается от одиночества, она сходит с ума от потерянности и еще какой-то дряни, ей больно. Она, она, она, ей, ей, ей. Противно! Неужели только мне не нужно докладывать никому каково мне? Пошла ты, Стрелок! - Впервые Виктор встретился с существом, которое признал еще более эгоистичным и инфантильным, чем он сам.

- Уверен ли я, что сам не хотел все забыть?... - произнес Крид, когда Тринадцатая закончила свой монолог. Он говорил очень медленно, смакуя каждое слово. - Знаешь, я бы тебе ответил. Даже с удовольствием, честно. Если бы помнил. - Он оторвался от порчи чужого имущества и пристально посмотрел на собеседницу.
- В свое время я работал на одну организацию, и это было условием нашего договора. Одним из тех условий, которые пишут на обороте мелким шрифтом. Но это было давно. И тогда это казалось мне забавным. Начать с чистого листа, в самом буквальном смысле этого выражения. При это оставив себе все прелести семантической и моторной памяти. Возможно тогда, это было прекрасной перспективой. Жаль, что сейчас я не помню об этом них*ра.

13 взглянула на него исподлобья, даже не скрывая любопытства.

- Даже с удовольствием, честно. Если бы помнил.

Логика железная. Мысль эта была без сарказма или издевки, она даже едва заметно усмехнулась, прежде чем вновь уронить голову на скрещенные руки. Нет, всё логично, но ведь спрашивала она о его нынешнем мнении. Стрелок вздохнула. Нет, видимо, на ее вопросы он отвечать не хотел.

Но Виктор продолжал. Продолжал, туманно назвав какую-то организацию и ее негласный устав. Про себя 13 отметила, что это очень выгодно, стирать память новобранцам. Наверняка потерявшие память куда более доверчивы окружающим, особенно, когда окружающие всем видом показывают, что знают многое и не прочь помочь несчастному.

Интересно, а какой он был до промывки мозга? Наверное, такой же. Хотя, кто его знает? Не думаю, что человек (или мутант) не изменится, если забудет прошлое. Он будет искать его, желать узнать то, что забыл. Это нормально, вполне природно. Так... каким же он был?

- Откуда Вы знаете?- прохрипела 13. Она выделила его слова "И тогда это казалось мне забавным",- Если правда всё забыли, откуда Вы знаете, что тогда думали?

Она вздохнула, на пару секунд вновь взглянув на него.

- Прошу прощения, нет, я не издеваюсь, это был... искренний вопрос, если "искренний" употребим со словом "вопрос".

Она внезапно подумала, сколько сможет вытерпеть мозг. Сколько информации он сможет сохранить, прежде, чем отказать, или начать самостоятельно стирать память? Ведь не бесконечное же количество информации храниться в подкорке!

Стрелок подождала, с удивлением отмечая, что дыхание ее становилось с каждой секундой всё тяжелее и глубже. Этот факт так удивил ее, что, даже не заботясь о том, говорит в данный момент что-то Крид или молчит, она резко подняла голову, почти с вызовом выдохнув:

- Вы! Вы знаете, как они стирали память?

Нет, это не для нее. Почему-то у нее появилось странное подсознательное желание помочь Виктору, которое она не признавала. У нее в голове сложилась небольшая теория, как заставить его что-то вспомнить. Зачем ей это?- она не знала. Сможет ли осуществить?- была уверена, что нет. Но зачем-то спросила.

Я думаю, есть много способов "стирать" память. Но мозг вам - не тетрадка, там ластиком затереть ненужное не выйдет. Ведь есть шанс, что где-то в подсознании, или просто на дальней полке эти воспоминания лежат, их просто нужно уметь выудить. И, может, я знаю - как.

А может, и не знаю. Я не ученый. Мне явно не хватает образования для этого. Но попытка - не пытка.

А даже если пытка, мне-то что?

- Откуда Вы знаете? Если правда всё забыли, откуда Вы знаете, что тогда думали? - Спросила Тринадцатая.
Было бы честно сказать, что Виктор не понял не самого вопроса, а причины его появления. Мужчине казалось, он говорил вполне понятно. Наверное, поэтому он с удивленной миной смотрел на собеседницу и никак не мог придумать, что ответить.
- Прошу прощения, нет, я не издеваюсь, это был... искренний вопрос, - добавила оно, и процесс изобретения ответа значительно упростился. Виктор, конечно, мог на пальцах объяснить, что он имел ввиду. Да, проснуться однажды утром и обнаружить, что от прошлого в памяти не осталось и следа, вот что казалось ему забавным и даже потрясающим. Ирония в том, что знай он, что забыл, Крид, скорее всего не подумывал время от времени о том, что все это бы вспомнить.

Стрелок сделала паузу, прежде чем спросить, знает ли Виктор, как Они стирали память. (Теперь смысл ответа на предыдущий вопрос и вовсе пропал.) И зачем только ей это было нужно? Судя по тому, как участилось ее дыхание за время ее непродолжительного молчания, что-то в беседе ее задело. Причем, похоже, довольно сильно.
- О, надеюсь ты не собираешься... - Криду показалось, что следом за этим вопросом последует предложение руки помощи. - Только этого мне не хватало...
Мутант старательно придумывал другие причины, по которым Тринадцатая могла таким тоном осведомиться о технологии выжигания прошлого из головы Виктора Крида. Все, что он придумывал, он сразу же отметал. Даже такая складная теория о том, что Стрелок пожелала повторить его "подвиг" являла собой образец неправдоподобности.

Менталитет волшебного Стрелка не позволяет ей совершить самоубийство, она считает память своей неприкосновенной собственностью. Пойти и забыть - нет, это не в ее духе. Она скорее согласится вечно мучиться. Когда Крид пришел к такой мысли, ему вдруг действительно стало интересно, почему? Но перед тем, как задавать вопросы нужно ответить на заданные.

- Как они стирали память... Нет, не знаю. - Виктор сделал вид, что и вправду задумался. На самом деле он прекрасно помнит, что ни черта не помнит даже о том, как его заставили забыть, или, что вполне вероятно, даже не знает.
- Честно.
Виктор внимательно посмотрел на напарницу.
- И не думаю, что эта организация еще существует.
- А вот это не честно. Такое говно, как "Оружие Икс" просто не способно тонуть.
- Пожалуй, пока что у меня нет вариантов, даже если появится желание что-либо вспомнить.
- Есть. Досье. Где оно? У Леншера? В "Оружии Икс"? Где оно, черт его побери?! Я думал о нем. Если верна моя единственная теория, то когда я прочитаю свою биографию, память должна вернуться ко мне чем-то вроде флешбэков. А если не верна - ну и х*й с ней.

- Пока что в моей жизни есть только сегодня, и меня это вполне устраивает. - Виктор направился к ванной, чтобы хотя бы джинсы одеть.
Вернувшись, он сказал:
- Знаешь, мне до сих пор плохо верится, что что-то смогло настолько выбить тебя из колеи. Ты - сильная, или по крайней мере создаешь такое впечатление. Какое же дерьмо должно было с тобой случиться, чтобы ты не смогла как, например, я, просто жить дальше? - Виктор пожал плечами. - Ну, ты можешь и не отвечать, если не хочешь..
Он вернулся к компьютерному столику и залпом допил свой остывший кофе.

- Пока что в моей жизни есть только сегодня, и меня это вполне устраивает.

- Я прям Вами горжусь,- вполне искренне прокомментировала Стрелок.

Горжусь. Пф. А кто он мне, чтобы я им гордилась? Нет, он, конечно, парень хороший, входящий в разряд "свои", и всё такое. Но он мне не друг и не родственник, чего это я им горжусь? Мало того, он (процентов девяносто семь) - тот, кто убил моих родственников. Нормы морали у меня явно хромают.

- Знаете, к кому с этим надо обращаться?- словно не услышав его фразу о том, что он не горит желанием всё вспоминать (скорее, потому что сперва он заявил, что ему не понравился факт амнезии), начала Стрелок, пока Виктор был в ванной. Она даже не повышала голоса, будто он был в одном с ней помещении. А смысл? Всё равно услышит, даже если бы она шептала,- К нашим местным гениям в лице Леншера или Амины. Ежели не знают, можно ли воспоминания вернуть...- она подняла взгляд на Крида, когда тот вышел,- ...так хотя бы смогут найти забытую информацию в относительно сухом виде.

И какого фига ты это сказала? Оно ему надо? Оно тебе надо? Когда же до тебя дойдет, что существу, потерявшему воспоминания не нужно тыкать в это носом раз за разом!

Ей вовсе не польстили слова о том, что она выглядит сильной. Это была ложь. Я не сильная. Не стоит меня такой считать.

- Это только впечатление, Виктор,- она чуть поморщилась, словно он сказал что-то вульгарное (впрочем, это бы ее не смутило вовсе),- Меня уже один раз сломали...- как ни странно, Стрелок легко усмехнулась, будто этот факт был самым приятным ее воспоминанием, запрокинув голову назад. Очень опасно перед хищником открывать шею, конечно, но сейчас собственная жизнь ее волновала в последнюю очередь. Ну. может, после результата выборов в Зимбабве,- О, как меня сломали тогда! Правда, потом я сломала тех, кто сломал меня. Но буквально. Это было даже красиво.

Перед глазами всплыли картинки, к ним присоединились звуки, а после - и чувства. Ее правда тогда сломали. Когда-то давно, еще в камере смертников, когда помимо гомосексуальности на нее повесили международный шпионаж (а как еще поступать с немкой?). Когда она осталась совсем одна, в целом крыле, ждать своей участи - она не выдержала.

Ярость - ни на что не похожее чувство. Мозг словно отключается, ты действуешь, но не понимаешь ничего, словно просто сидя перед экраном и смотря какой-то новый ужастик,- эти мысли так и не вылились в слова. Это было ее личное, несколько сентиментальное виденье всего.

Ее тогда охватила такая злость... нет, не отчаянье, а именно злость. Она впервые использовала весь свой нынешний потенциал, превращаясь в настоящего демона, и практически размазывая всё живое по стенам коридоров, вне зависимости от того, заключенный это или надсмотрщик.

- Мне тогда безумно нравилось, как меня молили о пощаде,- внезапно прошептала она с каким-то сычанием в голосе, словно бы говорила не она, а змея,- Сейчас уже не так. Сейчас всё равно. Но тогда очередное доказательство, что Они слабые, а Я сильная, только распаляло моё желание убить их. Ме-едленно...- она провела ладонью перед собой, будто впереди находилась невидимая стена,- ...размазать лицо начальника тюрьмы по стене. Никакие уроки анатомии в школе не сравнятся с наочным изучение организма человека в разобранном виде.

Стрелок сейчас напоминала ребенка, который мечтательно рассказывал о той игрушке, которую всей душою желает. Совсем не такая, как обычно. В не проскальзывало куда больше эмоций, чем ранее, и сердце начало стучать бешено, и учащаться дыхание, как после бега... эти яркие воспоминания медленно вводили ее в состояние, подобное аффекту. Только вот некого здесь убивать и нечего разрушать. Можно было с легкостью заявить, что она была на том пике возбуждения, когда еще чуть-чуть и человек впадает в животную ярость. Хорошо еще, что перед ней Виктор, а не какая-то женщина, иначе кто знает, что могло бы случиться?

Так, успокоилась, не такая уж яркая вещь - память. Как ни странно, этот мысленный приказ начал действовать. Вставая, Тринадцать успокаивалась, отвечая на вопрос Виктора уже привычным, слегка апатичным тоном.

- А в чем причина всех бед, Виктор?- нехорошо отвечать вопросом на вопрос, но всё же,- Cherchez la femme* - без вариантов, Наполеон, к примеру, пол-Европы завоевал ради своей Жозефины,- она притронулась кончиками пальцев к чайнику, чтобы проверить температуру воды в нем. Результат - на указательном и среднем пальцы были стерты отпечатки (что даже слегка удивило ее),- Я не бесчувственное чудовище, по крайней мере, не бесчувственное да, кто исключает чудовище? Я любила. Однажды - слишком сильно.

Подходя к Виктору, чтобы забрать чашку, она пыталась застегнуть манжеты на рубашке. Стрелок сама удивилась, насколько спокойно заявляла о том, что ей жить не давало уже почти полвека.

- Еще кофе?- услужливо спросила она, протягивая к пустой чашке руку. Пусть переводит тему, если хочет, а то 13 казалось, что она становится сентиментальной.

Что ж, на слова о том, что Тринадцатая создает впечатление сильной женщины (у тех, кто разглядел под ее прикидом и манерами, что она женщина), она ответила, что это только впечатление. Чего и следовало ожидать. на самом деле, именно так обычно и говорят сильные люди, поэтому не смотря на последовавший туманный рассказ девушки, Виктор остался при своем мнении.

Ее однажды сломали, потом она сломала тех, кто сломал ее. Одной Стрелку известно, что вспоминала она, признаваясь в своих откровенно садистских наклонностях. А Крид тем временем чувствовал себя дураком. Он никогда не умел так грамотно не отвечать на поставленный вопрос.Тринадцатая была замкнутой, отрешенной, она была в себе, и казалось там больше нет места ни для заинтересованного зрителя, ни для хорошего друга, ни для кого-либо еще. Хотя с другой стороны, Стрелка можно было понять. Она ведь не знала, что после окончания этого задания, Виктор планирует больше никогда с ней не видеться, да и с другими членами Братства Мутантов тоже. "Осточертели они все", как ни раз говорил сам себе Саблезуб. В нем давно копилась не выплеснутая вовремя агрессия, направленная по сути, непосредственно на "первого гения-Леншера". И чем дольше она копилась, а копилась она очень старательно и профессионально, тем шире она распространялась на всех, кто имел к объекту агрессии хоть какое-либо отношение. Шельма, Ванда, Тринадцатая, Мирра, и даже Курт с Тодт, особенно Тодт - всех их хотелось порой послать к чертовой матери и больше никогда в жизни не видеть.

Вот так, случайно, Виктор опять вспомнил о Тодт, как раз тогда, когда стрелок произнесла "Cherchez la femme".
- О, кажется я ее уже нашел. Теперь она - мое проклятье! - Крид не раз ловил себя на мысли, что лучше бы он оставил Тодт на попечение Икс-менам. Что он получил на за нее? Не денег, не досье (да, какое-то время Виктор поддался искушению вспомнить), только проблемы: профессиональные, личные, особенно личные, - Тодт то - Тодт это; Тодт готовит кофе - Тодт посылает тебя к черту; Тодт язвит и "гавкает" тебе в лицо - Тодт протягивает руку помощи. Тодт, Тодт, Тодт, Тодьт! Да на кой черт она мне сдалась вообще?!

Ответа на этот вопрос у Виктора не было, и появление его в ближайшее время не предвиделось. Однако стало очевидно, что простым вожделением тут ничего не ограничивается. Тодт была чем-то большим. Просто однажды Виктор сделал вид, что всерьез увлечен ею (возможно во время разговора с Тринадцатой в лесу, возможно, еще раньше). И конце-концов он уверовал в то, чего никогда не говорил.

- Я любила. Однажды - слишком сильно. - Слова Стрелка вернули Криду ощущение реальности. А потом она предложила еще кофе. И Виктор автоматически ответил "да". Он запустил руку в карман и извлек оттуда пачку сигарет, помятую и носящую в себе всего три несчастные сигареты.
Закурив Крид спросил:
- Любила слишком сильно? - Он правда не понимал, как можно любить слишком сильно. Некоторые ученые могут засомневаться в том, что он вообще понимал, что такое любить. - И что случилось с ... потом?
На разговор по прежнему распространялось "не хочешь - не отвечай", но интерес Виктора не был простым любопытством. Он действительно хотел услышать историю напарницы. Она - не бесчувственная. Крид мог бы назвать ее даже слишком чувствительной.

Стрелок взяла чашку и направилась к кухонному столу, стараясь, чтобы ее пара глубоких вдохов осталась незамеченной. Правда, после она осекла себя - он услышит, как ни крути. Ей просто необходимо было, почти жизненно, говорить в том же спокойном и размеренном тоне. Снова же, не из-за мнения Виктора о себе, она уже призналась, как ей было больно, просто, покажи она сама себе, насколько ей плохо, Стрелку станет еще больнее.

- Потом...- повторила она. "Потом" было много. Они встретились в бывшем (тогда - настоящем) СССР, две эмигрантки, Стрелок - из Германии, Алиса - из Дании. Обе бежали от воспоминаний. И жили они у города, носившего название "Ярославль". У них было пять кошек, а вернее, четыре кошки и один кот, причем, последний сильно ревновал Стрелка,- тогда еще Руфь или Рут, как кому больше нравится,- к Алисе. Алиса же выращивала цветы у окна, к которым никто, кроме нее не имел права прикасаться. Эти воспоминания почему всегда окутаны солнечным цветом и запахом тюльпанов, сирени, роз.

- Ну... мы встретились и жили в Советском Союзе. Лет пятьдесят назад, или около того,- как ни странно, голос Стрелка оставался таким же спокойным. Словно она без особого интереса рассказывала сказку, которую Виктор никогда не слышал, а не то, что терзало ее душу уже столько лет. Хотя, даже в этих интонациях можно было прочесть что-то такое, что в Тринадцать не встретишь. Она сама не понимала, что в этих интонациях не так, потому исправить не могла. Ее голос был каким-то человеческим, когда она рассказывала,- А там была эта статья...- Стрелок правда напрягла память,- ...154-а. По ней за гомосексуальность полагалось тюремное заключение до восьми лет.

13 пожала плечами, и вернулась к Виктору, ставя перед ним чашку кофе (кажется, в этот раз она переборщила немного с виски). Забавно, что она настолько безразлично говорила о своей ориентации, правда, причина была нагло выдана секундой позже:

- Это Вам не Канада*. А так как мы обе были эмигрантами, на нас еще и шпионаж повесили. Ммм...- Стрелок вздохнула, опустив плечи,- ...что случилось потом... черт, я не знаю,- она развела руками, сама поражаясь, насколько безразлично она рассказывает о происходившем. Она даже почти сама верила в то, что ей всё равно,- Ее взяли, когда она однажды вышла за продуктами. А за-а-а-мной пришли день спустя. Вот эту "красоту" навели,- она ткнула пальцев себе в лицо, имея в виду вырванный вместе с веком глаз,- Но я понятия не имею, что с ней произошло.

Она замолчала, надолго уперевшись взглядом в Виктора. Черт возьми, Крид, как же я тебе завидую. Если ты не прикидываешься по причинам мне неясным, и тебе правда нравится Амина, ты никогда не сможешь пережить такой же потери. Хотя, ты вообще чувствовать умеешь разве? Люди умеют. Животные умеют. А получеловек-полузверь не лишен ли способности Чувствовать?

Сообразив, что взгляд ее медленно, но очень уверенно становится дрожащим, Стрелок пошла вперед, вокруг стола, к ближайшей стене.

- Там меня приговорили. Там меня и сломали. Там я и открыла...- с этими словами она вошла в ближайшую тень, следуя примеру Крида - нужно было уже одеваться. Но спустя секунду ее голос доносился уже со стороны ванной, только уже более приглушенный, словно говорила она сквозь зубы,- ...свои способности к контролю теней... ох, das ist ja unerhört!** Характер мой стал таким, каким Вы его знаете... скверным. А всё потому что... я сильно любила женщину...

Наконец, и Стрелок вывалилась из ванной, причем, вывалилась буквально, и не в лучшем виде - с уже перетянутой эластичными отрезами бинта грудью, при расстегнутой рубашке и жилете, в зубах держа черный галстук (вот и причина приглушенной речи). Она быстро, коротко дышала, привыкая к вернувшейся несвободе дыхания. И, кажется, это переодевание снова вернуло ей безразличие.

- Вот так, если вкратце,- вытянув галстук из зубов (правда, как алкоголик какой-то), пожала плечами она, взявшись застегивать пуговицы на белоснежной рубашке,- А подольше рассказывать не хочу. Во-первых, Вы не выглядите как любитель историй, а во-вторых, если честно, мне самой больно. А еще я искренне не понимаю, на кой черт Вам это сдалось.

Да, но ты мне этого не расскажешь, не так ли? Ну и черт с тобой,- заранее обидевшись, 13 подняла воротник, выравнивая галстук, и перекинула его через шею с таким видом, словно вообще не знала, как его повязывать.

- Сколько там времени, кстати?- словно бы невзначай спросила она на полтона выше обычного.

Одеваясь в ванной он услышал, как Тринадцатая спросила, который сейчас час.
- Ты права, - Виктор вышел из ванной, закатывая рукав рубашки. - Это я - о времени.
- С тобой и вправду поступили зверски, но, как ты сама сказала, на кой черт мне это сдалось.
- Вечереет. Пора закладывать бомбы! - Мужчина довольно оскалился.
- Сколько там на часах?

Виктор глянул на наручные часы. Обычно, он редко сверяется с ними, его собственные биологические часы точнее швейцарских. Но из-за разницы во времени, Париж - Нью-Йорк, все перепуталось и ничего нельзя было сказать наверняка.
- Девять вечера, - констатировал Саблезуб, сверившись с механическими часами.

- Фуа-гра поели, кофе попили (не допили, правда, но - все-равно), усталость сняли (спасибо Тринадцатой), душ приняли. Минимальный набор, конечно, но сойдет и так.
Даже сентиментальный разговор не смог надолго загрузить Виктора, ведь намечалась крупная разборка. Да, пиротехника была не во вкусе Саблезуба, но разве это способно было помешать ему получать удовольствие от своей работы. Тем более, этот взрыв был единственным, что отделяло его от свободы.

Вскоре Виктор был одет, с тлеющей сигаретой в зубах и готов отправляться в путь. Он думал лишь о том, что по пути к "тому месту, куда им там надо было прийти" стоит наведаться в магазин - забрать пару пачек любимых Мальборо, и в перерывах между затяжками насвистывал какую-то произвольную мелодию.
- Ты готова? - Окликнул он Стрелка, заранее зная, каким будет ответ, если вообще будет.

Взрывчатка куплена, можно сказать, последние приготовления сделаны, осталось только узнать будущее место "праздника". Виктор накинул пальто. Пора было снова наведаться к несчастному Луке.
- Надеюсь, он там еще не подох. А то это будет весьма обидно.

Виктор вышел из квартиры и направился на улицу, а потом и в сторону Grains rue, 16

- Квартирка, конечно, пыльная, ибо служебная. Надеюсь, это тебя не смущает. - Сказал Виктор, входя в квартиру и подмигнул девушке.

По пути Виктор обчистил еще не открывшийся винный магазин и сейчас он стоял, повесив через плечо пакет, звенящий как минимум десятком бутылок самого дорогого спиртного. Он не знал, из чего делают Отвертку в Англии, но в его понимании, она явно делалась из всего подряд - лишь бы вкус был сносный.

- Ты посиди, освойся пока, ладно? А я на кухню. - Он опустил пакет с бутылками и очаровательно оскалился, - Обернусь за минуту.

Крид развернулся на каблуках и направился в сторону кухни. Уж кровать в одной единственной комнате этой квартиры Тодт точно найдет.
- Глазом моргнуть не успеешь! - Прокомментировал он из кухни, звеня бутылками. И нелепость этой фразы, сказанной после "вернусь через минуту" его ни сколько не смущала.

Он подошел к столу и выставил на нем все "купленные" в винном магазине бутылки: водка Grey Goose (две бутылки), виски Johnnie Walker, текила и самбука. К самбуке из магазинчика по пути была вынесена бутылка молока, и пакет апельсинового сока для отвертки. Интересно, пробовала ли Тодт самбуку с молоком. А вед именно она, ее запах напомнил Виктору об этом сладком напитке.

Хоть и недолюбливал Виктор "классическую" отвертку, но, можно сказать, он пообещал. Две трети водки плюс около трети - апельсинового сока.
- Что-то не то. - Крид долил в стакан еще водки, до верху. - Ну вот, так-то лучше.

Саблезубый улыбнулся и, насвистывая что-то себе под нос, смешал себе еще отвертки-водки. Взяв в одну лапу свой стакан, в другую - стакан Тодт, он направился в комнату.
- Ну, вот и обещанный коктейль. Устроим вечеринку?

"Эй-эй-эй, ты чего?"- кто-то там внутри запаниковал. Ранее Тодт так не делала - она неуклюже поднимала саму себя в воздух, и плавно опускала в нужном месте. В этот же раз, она и не думала так делать. Сейчас девушка притормозила себя где-то метрах в трех от земли, чтобы приземлиться, не переломав себе все кости. Изначально она хотела попробовать свои силы в новооткрытых способностях с манипуляцией свойствами предметов (проще говоря, делать твердое мягким или жидким, или наоборот), но передумала - уж слишком велик был риск неудачи, а сейчас - не лучшее время для экспериментов. А вот Виктору такая высота, кажется, до задней ноги. Во-первых, адамантиевые кости не сломать, во-вторых, коты всегда приземляются на вывихнутое плечо лапы, в-третьих, исцеляющий фактор... да и вообще представить сложно, даже без всех этих фактов, чтобы что-то могло повредить этому двухметровому зверю. Так что, ожидая спуска Крида, она не двигалась с места, отдирая от себя кота, впившегося из-за таких полетов девушке в оголенное плечо.

- Ну что ты, кис', привыкай,- бормотала она,- Жизнь у меня бурная... или будешь спускаться собственными способами.

Судя по тому, как укоризненно тот посмотрел на нее, ему больше бы нравилось спускаться собственными способами. И, дабы показать это, кошак выскользнул из рук, легко приземляясь на мостовую и сел там, к Амине спиной.

- Вот как...- она чуть прищурилась,- Ну, тогда, считай, я тоже на тебя обиделась. За то, что ты меня тогда на кошку променял,- последнее она добавила почти неслышно, припомнив, что кот-то смылся на целый день в Нью-Йорке, или около того. Сделав такое "громкое" заявление, тем самым спародировав испанский скандал, девушка резко отвернулась от кошака и пошла вниз по улице, следуя за Кридом. А кот - за ней. На некотором расстоянии. Она и думать забыла о демоне, который не многозначительно заявил о своих по поводу нее намереньях. Как ни странно, ей было спокойнее в обществе Саблезуба, хоть вряд ли он сможет что-то поделать против этого существа.

Девушка никак не могла привыкнуть, что нужно идти слева, и почему-то только за это путешествие вспоминала об этом как минимум семь раз, пытаясь понять, отчего старается держаться по правую руку. Точнее, за правой рукой. И как минимум семь раз думала, какого черта ей это знать. Не больно-то и сам Крид традиционен, если сильно будет смущать, не постесняется об этом заявить. Может, даже в форме рукоприкладства. А так как пока что от него не последовало никаких замечаний по поводу "женщине принято находиться слева", ей и не стоит напрягаться. Так ведь?

Виктор остановился у какого-то магазина, Тодт не обратила внимание - у какого, и просто ждала, опираясь плечом о фонарный столб. Кот тем временем подошел ближе, глядя на нее ярко-голубыми глазами, а потом поднялся на задние ламы, передними уперевшись ей в бедро. Толи на руки просился, то ли еще что. Амина делала вид, что не замечает его, выглядывая уже направлявшегося обратно Виктора. Теперь-то она обратила внимание на вывеску и едва не усмехнулась.

- Ах, ты жульничать?!- опустила она глаза на внезапно замурлыкавшего кота. Это было так подло с его стороны. От Тодт постоянно шарахались животные, потому любое проявление их к себе симпатии она воспринимала излишне ярко. Как мурлыканье, к примеру. Девушка отчаянно боролась с этим кошачьим "колдовством", но едва ли у нее получалось. Она вздохнула, закрыв глаза, и едва заметно улыбнулась,- Ладно, считай, прокатило,- она вновь подхватила кота на руки, позволяя ему усесться на предплечье (несчастные черные перчатки! Сочетание с белой шерстью для них гибельно), передние лапы положив на плечо,- Но всё равно это нечестно.

Весь путь до квартиры кошак мурчал у нее на плече, из-за чего, пусть и со спокойным выражением лица, Амина выглядела абсолютно счастливой. Мурлыканье - ни на что не похожий звук, у этого зверя, ввиду габаритов, обладавшее низкими тональностями; в нем было что-то странно приятное. Вроде ничего незаурядного, а такой эффект от обычного для большинства людей звука, и от ощущения легкой вибрации от каждого выдоха где-то на уровне ключицы.

- Квартирка, конечно, пыльная, ибо служебная,- заявил, входя, Крид, пока она помогала коту опуститься на пол,- Надеюсь, это тебя не смущает.

Господи, какой же дурой она себя чувствовала, когда в ответ на подмигивание Виктора она беззвучно хихикнула и отвела взгляд со словами:

- Ммм, покажи, чего я еще не видела,- она пожала плечами, имея в виду, конечно, квартиру.

Пыли она там не заметила (нужно перестать понимать всё так буквально). Поношенная мебель, следы от гвоздей на стенах, но, в общем-то, чисто и вполне приспособлено для жизни.

Пообещав мигом справиться (Тодт пообещала постараться моргнуть как минимум трижды, с дружеской издевкой спародировав интонации, акцент и жест Виктора, когда он требовал "три ложечки сахара" в лаборатории в Нью-Йорке... разве что, канадский акцент у нее был не профессиональным, пусть и довольно успешным), и, наказав пока что осваиваться, Виктор пошел заниматься обещанной выпивкой. И зачем только алкоголя? Амина умела пить, а умение пить означало не большую устойчивость к алкоголю, а знание своей меры, вопреки тому, что думают подростки и, пожалуй, алкоголики.

Облегченно вздохнув, она опустила на пол сумку. И так веса немалого, ей еще пришлось тащить на себе кота, размерам которого позавидовали бы многие домашние кошки. Нет, или у него в родне были лесные кошки (что ввиду окраса и социальности удивительно), либо эта порода кошек-гигантов... Мейн-Кун, или русская голубая. В холке он был сантиметров 30-35, а это было даже выше, чем середина голени Амины. Она уже соглашалась с теми, кто обзывал кота рысью, учитывая, что телосложение у него было такое - лапы крупные, мощный торс, горбатый нос... не хватало короткого хвоста (поправимо) и кисточек на ушах. Проводив взглядом заинтересовавшегося фанерой кота, Тодт уселась на край кровати. В комнате раздался щелчок застежки - на горловине латексного костюма находилось их две штуки; становилось душно, потому Амина предпочла их расстегнуть. Сцепив пальцы замочком на изголовье, и уперевшись в ладони подбородком, она глядела на возившегося Виктора. Она даже пыталась сообразить, что он делает сперва, но отметила, что хватит уже ей всё вокруг анализировать. Она очень устала, потому, когда в глазах начало расплываться, сконцентрировалась на звуках. Поверх стука стекла можно было различить металлический звон - при каждом движении Саблезуба звенели стальные жетоны у него на шее. Тодт ранее как-то и не обращала на них внимания. Нет, она знала об их наличии, но не придавала им значения, а уж тем более, не интересовалась тем, что на них написано.

- Ну, вот и обещанный коктейль. Устроим вечеринку?- на этих словах девушка вздрогнула, внезапно обнаружив, что успела не только трижды моргнуть, но даже задремать, каким-то образом уперевшись лбом в ладони. Она подняла на Виктора взгляд, немного виноватый, рассеянный, словно бы она не сразу поняла, где она, с кем, и что делает. Но вскоре улыбнулась.

- Виктор, последние сутки для меня оказались как минимум тремя нервными срывами, и вот уже два дня я питаюсь одним кофеином. Думаешь, меня хватит на вечеринку?- она тихо хихикнула,- Пять банок пива,- от сил семь,- или полторы бутылки водки, и я бессознательно свалюсь в спячку.

Мужчина подал амине ее стакан с водкой, едва разбавленной апельсиновым соком и объявил:
- Твоя отвертка.

Он сел рядом с Аминой и сделал большой глоток из своего стакана, отметив, что получилось-то не смотря ни на что вкусно. Он заметил, что одежды на девушке стало будто бы меньше. Не на много, но все-таки. И как она может делать такие вещи и говорить при этом про сон?! Ты еще скажи, что спать нам придется поразнь!

- Я, кажется, уже говорил, но ты изумительно пахнешь, - Виктор начал разговор с нехитрого комплимента. Если атмосфера рассвета и крыши еще как-то позволяли минуту молчания, то сейчас она была уж совсем неуютной. Молчание, если таковое воцарялось, словно подчеркивало, что Виктор и Тодт в квартире не одни. За ними наблюдали. И Крид точно знал, кто.

Крупный кот, который, похоже, четко решил везде следовать за Аминой не спускал с пары глаз, хоть и делал вид, будто их действия его не интересуют. Он запрыгнул на компьютерный стол и свернулся калачиком рядом с ноут-буком. Словно маленький пушистый надзиратель, делающий вид, что дремлет, но на самом деле остающийся всегда на чеку. Удивительно, но присутствие кота напрягало так, словно в комнате находился третий, естественно лишний, человек. Возможно из-за ого, что кот был чрезвычайно умным. Так и хотелось сказать ему: "Эй, парень, иди поспи в ванной, оставь нас наедине!"

Пока Тодт пила свою отвертку, Виктор пил свою, и его Отвертка кончилась быстрее.

- Я принесу еще что-нибудь, м? - Крид улыбнулся, не показывая зубов, мило, так нежно, как только умел. Он встал и снова зашагал на кухню, но перед этим уделил внимание сооружению подобия столика из тумбочки под телевизором. Достаточно было переместить телевизор на стоящий рядом стул, придвинуть тумбочку к кровати и вуаля - столик готов. Кот поднял голову и, возможно решив, что ничего интересного не произошло, вновь положил ее на лапы и словно задремал.

А Крид там временем вернулся с бутылкой самбуки в одной руке, четырьмя рюмками, насаженными на пальцы - в другой и пакетом прохладного молока под мышкой.
- Перед тем, как ты уснешь, - Виктор снова решил поиграть в понимание, - ты просто обязана это попробовать!

мужчина водрузил принесенное на импровизированный столик и начал разливать новый напиток. Две рюмки были наполнены самбукой почти до верха, две - также были наполнены молоком. Идея, на самом деле, была предельно простой. Пьешь самбуку, а потом запиваешь молоком. Во рту остается приятное сладковатое послевкусие, которое, Виктор был уверен, должно понравиться Тодт.

Глупо было полагать приготовленный Виктором напиток правильным. Но отчего-то в этот раз Амина решила забыть о том, что Виктор не только та еще подлюга, но и обладатель исцеляющего фактора, которому алкоголь так, как лимонадик. Потому после первого глотка она еда не закашлялась. Водка обжигала горло, из-за чего дыхание казалось адски горячим, а глаза едва не начинали слезиться, но ей удалось перебороть этот досадный факт. Она взглянула на Крида сперва с какой-то укоризной, но вскоре улыбнулась ему. В принципе, она не имела ничего против "Отвертки" с содержанием алкоголя 6:1, хотя водку, честно говоря, недолюбливала. Алкоголь она предпочла бы вкусный, а не тот, который вставляет. Иначе бы пила этиловый спирт.

- Я, кажется, уже говорил, но ты изумительно пахнешь,- проговорил он, и Амина не нашлась ничего лучше, чем выдавить банальное:

- Эм... да... спасибо...- и отвести удивленный взгляд, внезапно заинтересовавшись ручкой двери. А как ей реагировать? Она в принципе к комплиментам не привыкла, но могла бы их снести от кого угодно... от кого угодно, кроме того, кто ей правда нравится. Виктора, к примеру. В который раз она себя чувствовала глупой школьницей, что впервые встречается с парнем, и не знает, что делать. А ведь, в принципе, так и было! Ведь пока что,- за те семь лет, что она помнила, по крайней мере,- Лишь Виктор Крид вызывал у нее какие-либо эмоции... а вернее даже сказать, не эмоции, а чувства. Теплые очень. И потому то, что она считала мелочами и глупостью с его стороны приобретало совершенно новый оттенок. Тот же медвежонок, нынче выглядывающий из бокового кармана сумки. В любом другом случае он вызвал бы у нее презрительное фырканье, а сейчас же,- странно, она сама смеялась про себя,- ее умиляло проявление к своей персоне внимания. Или, казалось бы, глупый комплимент про запах (дело в том что он молочный а ведь Крид - кот, не так ли? Просто большой кот) обретал совершенно другие краски.

Она опустила взгляд на стакан в руках, который и до половины выпить не спела, и подумала, что это - куда лучший объект для разглядывания, нежели дверная ручка. А Крид-то успел свой осушить до дна и даже пообещать что-то принести. Изумленно проводив его взглядом (Амина просто впервые видела его настолько доброжелательным и умиротворенным), он залпом осушил стакан и немного шатнулась - с непривычки алкоголь хорошенько ударил по мозгам, на миг заставив всё в глазах крутануться.

Девушка поставила стакан на пол, перекинула руку через спинку кровати, опираясь об остов, и томным взглядом наблюдала за тем, как возится с перемещением фуритуры Виктор. Можно было бы ее попросить - всё было бы куда быстрее, а ей вовсе и не сложно. Хотя, о чем это она? Когда это, черт возьми, Виктор чего-либо просил? Нет, подобного она от него никогда не добьется. Ни просьбы, ни слов благодарности... что ж, может, немного обидно, но характер Саблезуба она решила принимать таким, как он есть.

- Перед тем, как ты уснешь, ты просто обязана это попробовать!- в руках его звенели рюмки, на бутылке девушка успела прочитать название напитка, отметив, что самбуку она ни разу не пробовала. А вот пакет молока бы из серии "не трави мне душу"- Тодт уже несколько дней мечтала о сметане, ну или о твороге, хотя бы.

- Откуда ты знаешь, что я самбуку не пробовала?- вполне дружелюбным, но уставшим голосом прошептала она, закрыв глаза. Просто немного отдохнуть, пока что спать запрещается. А вот глаза пекли и стоило сомкнуть веки, как становилось легче. Словно подтверждая "я не сплю", она добавила,- Но с молоком ты угадал.

Разговор, с ее точки зрения, становился всё более и более бессмысленным...

Виктор улыбнулся, беря рюмочку, казавшуюся по сравнению с ним совершенно крошечной, словно предназначалась для лилипутов, а Крид был Гуливером:
- Да, я и не знал, теперь знаю, - мужчина медленно вертел рюмочку перед глазами, - еще ее можно поджечь..

- Но это в другой раз, - решил он и не спеша выпил свою самбуку, затем запил ее молоком. С молоком он предпочитал холодную самбуку. Виктор провел кончиком языка по верхней губе, та была приятно сладкой. Сколько всего в своей долгой жизни пробовал Виктор Крид! Интересно, сколько всего он еще не успел попробовать?

Виктор снова наполнил рюмки, и пили они долго и счастливо.

- Я отойду, - сообщил Крид после очередной порции самбуки с молоком. Он встал и направился в сторону туалета, провожаемый сосредоточенным взглядом кота, который снова поднял голову, почуяв движение.

Поход в туалет не занял много времени. пяти минут вполне хватило, чтобы сделать все, что задумывалось и еще привести себя в порядок, посмотревшись в зеркало. Виктор пребывал в на редкость восхитительном настроении. Не просто в хорошем, а именно в восхитительном. На этой позитивной ноте он вернулся в комнату.

Тодт по прежнему сидела, перекинув руку через спинку кровати, но глаза ее были закрыты.
- То... - Хотял было что-то объявить Виктор, но оборвал себя на середине слова. Он слышал медленное глубокое ровное дыхание девушки и понимал, что она уснула. Пяти минут и точки опоры действительно хватило ей, чтобы упасть в объятия Морфея. Жаль, что не в объятия Виктора...

Крид внимательно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на кота, потом снова на Амину. Оба спали. Возможно, когда Амина уснула, кот счел допустимым и самому задремать, на этот раз по-настоящему.

- Ну, надо же... - Виктору ничего не оставалось, как дать двум уставшим созданиям спокойно выспаться. Спящая Тодт выглядела так мило, что не хотелось даже укладывать ее поудобнее, ибо ее поза явно была не из комфортных, чтобы ненароком не разбудить. Крид затаил дыхание, тихо прошел по комнате, захватил с собой недопитую бутылку самбуки, и вышел на лестничную площадку.

Спящая, Амина и не заметит очередного проявления ласки и заботы с его стороны, но только покинув пределы комнаты-квартиры, Крид позволил себе закурить, поставив полупустую бутылку на устланный плиткой пол лестничной площадки. Он решил более не беспокоить Тодт, а просто посидеть на кухне и постеречь ее сон, а заодно доглушить купленный алкоголь, который все-равно не заставит его достаточно опьянеть.а пока что Виктор развлекался тем, что допивал из горла самбуку и пуская колечки из дыма. А когда самбука кончилась, он отправился на кухню, за тем, что там осталось.

- Я отойду.

- Ммм?- Тодт не сразу поняла, что Виктор сказал, уж слишком насыщенным оказался этот день, и слишком она устала. Ладно, ушел, так ушел. А у Амины было время немного отдохнуть, ожидая его возвращения. Да вот только оно затянулось, и Амина успела задремать. Она слышала, как тот вернулся, и даже хотел позвать ее по имени, но про себя она отметила, что он вполне может растолкать ее, если хочет, а пока что у нее есть еще пара секунд дремы, пока он дойдет до кровати. Да вот только расталкиваний не было вовсе, за что в глубине души она была искренне благодарна Криду.

Когда Виктор прошел мимо, Амина без угрызений совести смогла полностью отключиться. Сон сейчас был ей необходим, она уже дважды переваливалась через то время, когда спать не хотелось вовсе, и третьего раза ее нервная система, и без того истощенная эмоциональной насыщенностью прошедших нескольких суток, просто не вытерпела бы. Она была настолько истощена, что ей даже ничего не снилось. А может, и снилось, но она просто не помнила этого. Четыре часа, целых четыре часа она потратила на сон, и это было великолепно. Кто бы мог подумать, что можно так радоваться сну или дреме. Она бы провалялась так еще долго, лишь свет, полившийся сквозь окна в комнату, резал глаза даже сквозь веки, а алкоголь, пусть и не большая порция, после сна, да еще и в сочетании с солнечным светом, начинал давить на организм, вызывая легкую головную боль. Не сильную, но пульсирующую и ноющую, непрекращающуюся, которая неимоверно раздражала, заставляя встать.

Часы показывали примерно одиннадцать. Тодт выпрямилась, расправила плечи, поочередно напрягая мышцы спины, чтобы привести их в рабочее состояние. Отвратительное ощущение еще подкреплялось затекшей от середины плеча рукой. Девушка едва могла двигать пальцами. Но абсолютно не ощущала этого. Такое же примерно чувство было, когда каменная мантикора оттяпала ей руку (правда, другую). Чувство полнейшего отсутствия того-что-должно-быть. Неприятно. Лишь, в случае с мантикорой, это была и жуткая боль. Когда вернулась чувствительность, Амина встала, осмотревшись. Лежа в пятне света, на солнце грелся кот. Заметив ее пробуждение, он выгнулся, потягиваясь и выгибая дугой спину, и перевалился на другой бок. Но так и не встал. В ответ на своеобразное приветствие, девушка кивнула и пошагала в сторону кухни. Сразу ясно, чем Виктор решил себя занять - алкоголем. А она полагала, что он тоже устал, тем более, что время тут совершенно другое - в штатах сейчас на пять часов позднее. Что ж, все ошибаются.

В квартире Виктора не оказалось - не так уж она велика, чтобы это заметить. А у Амины пока не было ни сил, ни желания идти в ванную. Ополоснуть лицо она сумеет и с помощью воды на кухне, а до нее идти аж в три раза меньше, нежели в уборную. Заодно намочив и зачесав назад бардак на голове, не успев ничего почувствовать, Тодт решил, что неплохо бы не только самой что-то перехватить, но и кота покормить. Особенно кота. Головная боль отпустила, чего не скажешь о тяжести в мышцах, но ей лишь нужно было бы немного размяться, но в любом случае стоило что-то перекусить. Помимо молока, за допиванием которого Тодт внезапно себя обнаружила. Вздохнув, девушка выбралась из квартиры, даже прихватив кое-какие деньги, не имея ни малейшего желания выбивать из кого-то продукты. Кот встал и направился было следом, но заметил, что вещи Амина оставила в квартире, так что у него есть причина остаться здесь. Вернется ведь.

Первым в глаза бросились выстроившиеся бутылки на полу. И не скучно одному было пить? Не скучно ли ему было вообще одному что-либо делать четыре часа под ряд. Честно говоря, она искренне удивилась, Увидев Виктора, курящим на лестничной площадке.

- А я думала...- начала она хриплым голосом, прокашлялась и продолжила всё так же тихо,- А я думала, ты ушел,- вообще-то, она была очень рада тому, что это не случилось.

Была суббота, и всё население Франции еще спало в свой долгожданный, первый из двух, выходной. Кроме дворников, разве что. Так что было очень тихо. Наверное, если бы не Амина, можно было бы слышать, как крысы шумят меж стен, перебираясь между этажами или таская пищу из человеческих домов. Стараясь не шуметь (что было героизмом с любовью Тодт к тяжелой обуви), она подошла к Виктору со спины, взглянула, чего интересного могло быть там, куда он глядел, но, так и не найдя ничего, вздохнула, прижалась к его пояснице, сомкнув руки у него на животе. На какой-то миг вновь внутри екнуло, насколько же она меньше, но в последнее время, видимо, она научилась доверять ему настолько, чтобы беспричинно не бояться его габаритов. В общем-то, она не знала, почему поступила так. Она никак не прокомментировала своего действия,- ни про себя, ни вслух,- и просто стояла так, медленно проведя ладонью вниз по животу, чувствуя под пальцами заметный рельеф мышц. Наверное, просто была рада, что он всё-таки, не ушел.

- Виктор, а ты футбол любишь?- внезапно спросила она, так не отпустив его, просто переместившись, повиснув сбоку, и держа его за талию. Она смотрела на него с искренним любопытством некоторое время, но, всё же, решила объяснить свой вопрос, отпустив Крида и быстро сделав шаг назад, дабы не свалиться.

- Тут просто... завтра днем будут транслировать Милан/Челси...- она внезапно поняла, что ей неудобно от того, что она любит футбол, и не из-за того, что это - стереотипное английское качество, а просто потому что... а черт его знает, почему!- ...и я, в общем-то, хотела этим в Лондоне себя занять.

И заодно послать все предложения о работе до послезавтра. Дома делают отличное светлое пиво (хоть светлое Амине и не нравилось), к тому же, где же, как не в родной стране болеть за родную команду?

- Так, эээ...- ее внезапно заинтересовали собственные ногти,- Я думала, если тебя это интересует...

Мужчина как раз громко и смачно зевал, когда дверь квартиры, из которой он вышел, чтобы не дымить в помещении, где спала Тодт, тихонечко отворилась.
- А я думала... - Звук голоса Амины, хоть и ожидаемый, хоть и тихий, резанул слух, все-таки четыре часа в тишине, перебиваемой только периодическим звоном бутылок, нехорошо сказался на остроте слуха Крида. Мужчина не обернулся, давая возможность девушке первой сказать ему "доброго утра".

Эффект оказался неожиданным. Тихие шаги за спиной Виктора, Теплое дыхание на его спине, руки Тодт скользнули по животу и сомкнулись на нем, и ее грудь уперлась в спину Крида. Это было почти так же приятно, как когда ее пятый размер упирался мужчине в грудь. Не хотелось прерывать этот момент, даже из-за того, что сигарета истлела уже до самого фильтра и теперь неприятно обжигала пальцы. Не хотелось прерывать такой момент, даже из-за того, что на лестничной площадке было тяжело дышать, потому что на ней скопилось больше дыма, чем воздуха. Этот момент не хотелось прерывать, поэтому Виктор продолжал держать сигарету между пальцев, поднеся ее к лицу, на которое нацепил задумчивую улыбку.

- Виктор, а ты футбол любишь? - Амина повисла сбоку на талии Виктора и с любопытством следила за его реакцией. А он был удивлен, аж сигарету выкинул в противоположную сторону.

- ... эээ, - Ответил Крид, справившись с удивлением и вернув своей моське взрослое выражение лица.

- Тут просто... завтра днем будут транслировать Милан/Челси... - Продолжила девушка. - ...и я, в общем-то, хотела этим в Лондоне себя занять.

- Ммм, Челси. Все с тобой ясно. - Виктор был готов поспорить, что Амина болеет именно за эту команду.

- Я думала, если тебя это интересует...

Амина, конечно, не знала, на сколько интересует Крида футбол, но что его точно интересует, могла бы уже догадаться. Хотя, вполне возможно, что ее предложение было связано как раз с тем, что она догадалась.

Виктор повернулся к Амине лицом и приобнял ее.
- Ну, футбол футболом, конечно, у меня уже были планы... - Задумчиво произнес он. внимательное женской ухо уловило бы, что задумчивость была совсем напускной, от чего вся фраза звучала, как шутка, коей она и являлась, - Но куда ж я от тебя такой денусь? За тобой глаз да глаз нужен.

- Думал же, не уговаривай, а то соглашусь!

Крид улыбнулся и потрепал девушку по волосам.
- А ты куда собралась-то в такую срань, - взгляд мужчины стал словно серьезным, - без вещей и этого животного своего? Я, кстати, есть хочу.

- И у меня сигареты кончились.

Виктора не особо, но интересовало, что это сегодня поутру нашло на Амину. На самом деле, что на нее нашло еще вчера? сама лезет обниматься, да еще так нежно, даже чувственно. Маленькая, не смотря ни на что хрупкая, такая заботливая и нежная Тодт. Ее волосы были наспех зачесаны назад, но она все-равно напоминала взъерошенного воробушка. Очаровательного синего немного сонного воробушка.

А Виктора, невыспавшегося, выбившегося из сил, с потяжелевшей от обилия вдыхаемого дыма головой ждала теперь поездка в Лондон. Он даже не представлял себе, как они с Аминой будут до него добираться. Точнее, представлял Крид только один способ - угнать самолет. не так просто, как звучит, зато быстро и эффектно. Тем более, что с внешностью и габаритами Саблезубого напугать до полусмерти пилотов какого-нибудь боинга - проще, чем посчитать дважды два. Но вот, на этот раз рядом не будет такого полезного Курта, который раз, и телепортирует из аэропорта прямо к особняку Братства.

Опять Виктор вспомнил о работе. Как всегда, не вовремя. ну что ж за гадство! Виктор немного отстранился от Амины и повторил:
- Куда б мы не летели, я голодный, как волк. - И устал, как собака...

Амина всегда считала, что волосы - это самое интимное. Фактически, чтобы вывести ее из себя, стоило даже легонько дернуть ее за вьющийся локон. Она искренне ненавидела, когда кто-то касался ее волос, воспринимая это чуть ли не как плевок в душу или выражение агрессии. Но в этот раз она была не против - для нее впервые. Ей даже понравилось то, как взъерошил ей волосы Виктор, хоть и рука у него была тяжелая, так что она даже чуть присела. Было в этом что-то ребяческое, где-то даже дружеское. Беззвучно засмеявшись, она попыталась увернуться.

- А ты куда собралась-то в такую срань?- почти серьезным тоном спросил Виктор. Вообще-то, она не рассчитывала на то, что он будет здесь, и не думала о приготовлении чего-то. Ей бы хватило чего-то дешевого, вредного, но высококалорийного, чтобы перебить голод. Она толком не ела два дня, и готова была себя тиранить кофеином до конца недели (или, хотя бы, до прибытия в Лондон), она лишь сжалилась над котом. А теперь вопрос ставал по-новому...

Да и Крид проголодался, естественно, после стольких бутылок веселящих напитков, о чем не постеснялся упомянуть. Дважды.

Когда он отстранился, Амина замотала головой, добивая прическу окончательно. Она наверняка выглядела не лучше Виктора, по крайней мере, лохматостью. Вьющиеся волосы вообще трудно поддаются дрессировке, а когда они влажные и высыхают, кК им вздумается - это катастрофа. Амина не была уверена, во сто превратятся ее нынче мокрые тонкие кудряшки спустя полчаса, но представляла нечто, смахивающее на недоделанное афро.

Дым, сонливость и отсутствие нормального питания сказались на ее самочувствии, так что она опасно отшатнулась, когда после такого рода "встряски" у нее закружилась голова.

- Ооой...- всё же, устояв, она подняла взгляд на Крида и чуть прищурилась, будто говоря о чем-то неприятном,- Я, вообще-то, собиралась пойти что-то купить перехватить, но раз уж на то пошло...- она обернулась ко входу в квартиру,- Местная кухня явно закрыта санэпидем станцией, а травить тебя, даже бессмертного, совсем не хочется. Так что...

Не теряя времени зря, она быстрым шагом подошла к входу, и, не входя в помещение, доятнулась до брошенной у двери сумки, подозвала кота, и вновь вернулась к Виктору, поправляя нацепленный через плечо рюкзак.

- ...пошли. Я угощу тебя завтраком.

Девушка была большим фанатом придорожных забегаловок. Ну, знаете, такие старые, потертые диваны, огромные кружки со сладким кофе, в меню - лишь завтраки и дешевые супы (сухие, разбавленные кипятком), и "фирменные блюда", вроде по понедельникам - лимонный пирог, по воскресеньям - кексы с черникой, в четверг - стейки за пол-цены. А еще она любила кабаки. Старые, почти в стиле кантри. Там дешевое пиво, сытная, недорогая, и, чаще всего, просроченная пища, тяжелая для желудка; и кабаре, бильярдные столы, под потолком клубится сигарный дым, а на сцене вытягивает прокуренным голосом минорные ноты потерявшая былой блеск шестидесятилетняя экс-львица с подтяжками на лице и ярко-алой помадой, и тощими, белыми ножками, затянутыми в бесцветные чулки.

В Париже такое вряд ли встретишь.

Она каким-то образом нашла уличную забегаловку. В относительно тихом, как для центра Парижа, месте, недалеко от небольшого парка. Приятных желтовато-зеленых оттенков, окруженная густыми кустарникам начавшего образовывать бутоны блекло-лилового олеандра, она, забегаловка, была небольшой и тихой; здесь людей было на удивление мало, по сравнению с другими такими же местами. Всего несколько молодых парней, поодиночке или попарно рассаженных - кто внутри помещения, кто снаружи. Амина бы предпочла второй вариант.

- Здесь мало людей... - зачем-то начала объяснять она, - ...потому что обычно такие места посещают или большими группами щебещущие девчонки-студентки, или такого же возраста и материального положения парни, водящие сюда, собственно, девочек-студенток. А здесь зеленая подсветка - она убивает макияж, так что вряд ли кто-то из дам это место любит.

Она, невинно улыбнувшись, пожала плечами, словно извиняясь за попытку нарушить тишину.