Разделаться со священником не представляло труда. Не смотря на то, что он сам был довольно молодым, рослым мужчиной, он всё еще оставался человеком. Сорвать Силой крест с алтаря, и использовать его, как засов на двери?- ноль проблем!

Где-то здесь священник жил... так было принято в церквях. Да, точно, полуподвальное помещение, довольно теплое - в подвалах, под землей, всегда было 19-22 градуса тепла. Она взвалила Виктора на кровать, где ранее спал священник, еще более злая, чем была. На сей раз еще и из-за ощущений - выветрилось успокоительное, оставляя неприятный осадок, Виктор был тяжелым, как молодой бычок, человек, что вел машину, постоянно трусился, и,- черт возьми!- она отказалась от шанса увидеть отца ради...

Тодт взглянула на Виктора. Он был весь в крови,- то ли своей, то ли чужой. Она взмахнула рукой - та отделилась от тела и остатков разорванной одежды, и полетела в сторону камина.

...ради него? Какого-то обещания? Из-за того, что верит ему? Это было так глупо...

- Нет, Тодт всё-таки, круглая дура,- та нахмурилась, рассматривая бессознательного Крида, и в ней проснулось что-то такое странное, хладнокровное... где та милая и наивная девочка, боявшаяся, что на нее накричат? А сейчас настроение такое, что лишь кто-то раскроет рот, она тому его порвет до ушей.

Она понимала, на кого злилась На Виктора. Это было подло. Подло использовать ее понимание Саблезуба, и восприятие его как за "своего", чтобы помешать осуществить смысл ее жизни. А она просто хотела знать, кто она такая, а для того всего-то: найти единственного знакомого человека - ее отца. Пусть даже, перетерпев экзекуции, или сдавшись в руки ученым, но лишь бы знать, кто же она такая.

Жуткое желание сейчас показать ему болью физической, какую душевную боль Тодт испытывает. Столь сильную, что даже слёзы на глаза наворачиваются. Но, черт возьми, она обещала. И обещание сдержит. На всякий случай набросив на Саблезубого грубоватое одеяло, она выбралась из церкви.

Нужно было бы развеяться.

Тодт ушла через боковой вход, уверенная, что прихожане просто уйдут домой, не в состоянии открыть главные двери. Она пошла в ближайший магазин, где сменила белую рубашку на черную, нашла более удобную обувь и юбку, и что-то набросить поверх, в поддержание мрачного образа откопала ошейник а-ля фетиш-гот. После понеслась в ближайший продовольственный, и покалечив еще двух продавцов, унесла в плетеной корзине, что являлась неким подобием декорации, кое-чего относительно съедобного. Обычные фастфудовские бутерброды - ну нет, сейчас Тодт может готовить только отбивную из человечинки (желательно - живой). С полки сняла бутылку хересного бренди... но, подумав, запихнула две. Зачем-то - банку сгущенного молока и пакет обычного, первые попавшиеся сыр и колбасу... что там еще? Виктор курит?Отлично... вспоминая, что именно, она всё-таки, нашла сигареты нужной марки, на всякий случай - зажигалку. Что еще? С такими клыками и когтями он вряд ли будет травоядным, так что надо бы...

- Да что я только о нем и о нем?!!- возмущенно взвизгнула сама себе девушка,- Назло яблок возьму!

Всё-таки, подобное "ухаживание" вызывало у нее умиление. И моральное удовлетворение от того, что она может помочь. С другой стороны, она злилась на него, и на себя, ведь ей хотелось помочь сомнительному обидчику.

Для верности сломав одному из продавцов шею Силой, а заехав второму кулаком в нос с криком "надоело", почти успокоилась, и потрусила обратно.

- Чувствую себя нянькой,- уже вернувшись в церковь, ворчала она, хотя, по идее, и было всё наоборот - просто у девушки сейчас было отвратительное настроение.

Корзину она водрузила на небольшой стол, кое-как разобрав, тут же стащила одну из бутылок хереса, поставив на пол со старым креслом. Откопала где-то одежду священника, который был тех же габаритов, что и Саблезуб, лишь полнее. Это была черная рубашка с белым воротничком, который она благополучно скомкала и бросила в почти потухший после ночной топки камин, черный же пиджак с воротником-стойкой, такие же брюки... всё она бросила на стул неподалеку - то, в чем оставался Виктор,- а одет он был мало во что,- было уже в таком непригодном состоянии, что смотреть было просто жалко.

Всё еще злясь на него и себя, Тодт завалилась поперек кресла, залезая на него с ногами, и начала потягивать алкоголь, надеясь, что он ее успокоит. Медленно расслабляясь и отдыхая, мышцы тела начали ныть, и вскоре каждое движение отдавалось острой, пульсирующей болью. Да сколько там этих движений? Девушка успела прикончить почти всю бутылку, ожидая, когда же Виктор очнется (кажется, потеря сознания была лишь на руку - он мог бы отдохнуть), и хмуро глядя в маленькое окно у самого потолка.

Сейчас она усердно на него злилась... правда, с каждым часом выходило всё хуже. Странно, обычно со временем люди совершенствуются в своем деле, а не наоборот...

[off]Думаю, мы еще в 21-22 числе, отыграем немного, и будем уже переходить в 23[/off]

Вернувшись, наконец, полностью в сознание, Виктор резко сел на кровати, на которую его заботливо положила Тодт, и начал озираться по сторонам. Понимание того, что происходит вокруг пришло не сразу, и пока оно шло, Виктор напоминал пойманного в клетку зверя. Он оглядывался и принюхивался, стараясь узнать место, где находится или вспомнить, как он сюда попал. Картинка перед глазами немного плыла. Но это практически сразу прошло и Виктор узнал церковь. Черт, он находился в церкви!

Размышлять о том, как и почему он попал сюда было некогда, хотя вопрос и был очень любопытным. Сквозь запах алкоголя, который со временем, почему-то перестал казаться таким уж интенсивным, пробивался и еще одни запах, уже совсем знакомый. Вместе с запахом, Саблезб обнаружил в помещении Тодт. Та сидела в кресле, забравшись на него с ногами и что-то пила. Ее присутствие тут же внушило Криду чувство спокойствия и он перестал затравленно озираться.

- Тодт? - обратился он к девушке, почесывая затылок. Но тут взгляд его упал на что-то черное, валяющееся на стуле, возле кровати.
Это еще что? - Виктор пригляделся и рассмотрел на стуле какую-то черную ткань, затем глянул на себя - и снова на ткань.
- Где мы? - Саблезуба, конечно, давно уже интересовал вопрос "Что это?", но заданный, видимо, оказался логичнее, хоть ответ и был очевиден.

В голову постепенно возвращались образы: многорукая Рен, чертята, "пионерский отряд", какие-то документы на Тодт (это воспоминание, Виктор для себя подчеркнул), потом стычка с Тодт, спор, затем взрыв. А дальше что? А ничего дальше - пустота и странная головная боль. Видимо, ударился обо что-то головой. Нет, быть того не может, как-то же он пришел сюда.

- Что произошло после взрыва в этой.... ну как ее? - снова принюхался - И ты что, пьяная?

Та перевела сердитый взгляд на Виктора, когда он позвал ее по имени. В голосе Саблезуба читались странные нотки, неестественное ему удивление или даже затравленность. Это было... странно. Даже несколько... пугало, что ли? Правда, это никакого эффекта не произвело на нее: с одной стороны, подобная реакция умиляла ее - вроде бы. взрослый, крепкий, опасный мужчина, и тут такая затравленность из-за смены обстановки. А с другой стороны,- какого черта он так себя ведет?!- как маленький. Ну очнулся в церкви, ну и что? Девушка усердно продолжала сердиться.

- Виктор... мне уже...- она задумалась. Черт его знает, сколько ей лет, вообще-то,- Мне уже лет 27, ты думаешь, я не научилась пить?- она приподняла почти опустевшую бутылку,- Это всего лишь шерри, его и ребенок вытерпит.

Она начала медленно вставать с кресла, стиснув зубы от боли в спине.

- Ты упал. С третьего этажа. Головой о камень,- объяснила она,- И Тодт-- я, вернее, оттащила тебя к дороге, а там нас довезли до этого... Джаспер Спрингс, кажется. Ааах...

Та, наконец-то выпрямилась, потирая поясницу, развернулась, поставив на стол бутылку. Слишком резко и быстро, так что чуть было не разбила ее - всё из-за того, что злилась.

- Виктор, ты... ты тяжелый, как...- девушка осеклась, решив, что лучше с крупным рогатым скотом Крида не сравнивать. Выдержав паузу, она кивнула на лежащую на стуле одежду,- Оденься лучше. Тодт-- я всё-таки девушка. У вас одинаковый размер...- та взглянула на собственные руки и тихо добавила,- ...на ощупь,- будучи уверенной, что тот поймет, о ком речь: о живущем... вернее, жившем тут священнике.

Она побрела к выходу из комнаты, потянула на себя дверь. Ступеньки вели вверх, к алтарю, но подниматься было откровенно лень - тело отказывалось принимать любые физические нагрузки, а тут его еще и встать заставили. Решив подождать, за дверью буквально, она обернулась и постаралась посмотреть на Саблезуба как можно более дружелюбно. Не получилось. Вышло, скорее, что-то скептическое, будто вот-вот скажет нечто едкое.

- Позови, как закончишь...

Она захлопнула дверь, снова же, не рассчитав силы, слишком громко - Виктор мог уловить тихое ворчание по этому поводу, доносившееся из-за толстой деревянной клепаной двери. Решив, что нытье мышц само собою не пройдет, Тодт начала, собственно разминать их, в частности спину, и вскоре от своеобразного массажа боль немного утихла. Тодт оперлась о дверь и приготовилась ждать.

Габариты Виктора она с лихвой ощутила, почти милю протащив его на спине, а священника, которому благополучно сломала надвое позвоночник... вдоль... - собственно, когда убивала. Последний вряд ли был настолько же крепко сбитым, как Виктор, но в одежде это компенсировалось тем, что он был и полнее, потом размер примерно тот же...

Девушка спрятала лицо в ладони, тяжело вздохнув. Нет, даже шерри не сделал своё дело - она надеялась, что из-за алкоголя перестанет злиться. Но всё еще прилагала неимоверные усилия, чтобы сдержать рвущуюся наружу Силу. Будто бы цепной пёс, который рвет и мечет, и лает, и воет, видя, как нападают на любимого хозяина, но так и не может сорваться с крепкой стальной цепи.

- Не надо было закусывать,- сама себе буркнула она,- Тогда бы и была пьяной. А так налопалась, пока шла, яблок, как гусь рождественский, и попыталась еще напиться.

Она чуть сползла по двери, кажется, загнав занозу в поясницу (и с каких это пор двери не обрабатывают?),- а может, прсото поцарапалась,- и решила занять себя выламыванием гвоздей из лавок наверху. Какая-никакая практика недавно открытых способностей.

Ответа ждать долго не пришлось.

Не то что бы подобные места не нравились Виктору, но в обители спокойствия и умиротворения ему все-равно было немного не по себе. Да еще до него и дошло, что именно лежало на стуле.

Странно, она без этой своей игрушки.. - подумал Крид, одеваясь. - Ну что за шмотки она мне нашла, это ж издевательство какое-то! Ааааа, ладно..
Настроение упало до нуля, но быстро начало снова ползти вверх, ибо Сабель вспомнил, что он прихватил с собой из здания СДЧП досье на свою "спасительницу".

Усевшись на кровать, он стал перелистывать страницы, бегая глазами по строчкам.
Ничего, подождет.

[off]Заявка: досье в студию, пожалста ^^[/off]

Скрепкой были прикреплены две фотографии, обе - безусловно фото Тодт, но на одной из них она была немного другой: волосы темно-каштановые, очки на носу, и куда менее безумный взгляд разноцветных глаз, а на второй уже знакомая всем Тодт:

[off]

Амина Нурми-Майвес (Нурми: по отцу, Майвес: по матери)

Прозвище

Тодт

Возраст

25 полных лет

Дата обследования

21.01.2012

Краткая биография:

Найти удалось с трудом, и лишь из нее стало известно имя.

Амина Нурми-Майвес - дочь известного в своих кругах Эрика Нурми, мальтийско-английского ученого генетика, родившаяся 19.01.1987. Потерял мать в возрасти 6 месяцев.

Объект был классифицирован вундеркиндом, уже в 1 год начал говорить, и в 3 года читать и писать.

Известно, что в возрасте 17 лет уже имел три докторских степени и работал в лондонском исследовательском институте, прежде чем устроился в засекреченную лабораторию отца.

В возрасте же около 19 лет объект вместе с отцом погиб от взрыва в лаборатории (известно, что в тот день ее отца собирались арестовывать за подпольные экперименты с геном Икс и скрывание мутантов).

Но, тем не менее, объект не умер. Вместо этого, он получил полную амнезию /см. X-GEN/ (ввиду шока от пережитого, и, судя по всему, того, что очнулся объект уже в гробу, в крематории), и сошел с ума /см. ПСИХИЧЕСКИЕ ОБСЛЕДОВАНИЯ/. Судя по всему, объект был сожжен заживо в крематории (что могло послужить очередным стимулом для срыва психики).

Известно, что из воспоминания осталась лишь информация о примерной внешности отца (в частности, возраст, возможно, именно потому объект проникается большим уважением к мужчинам за 40) и его работе.

Следы объекта были замечены по всей Великобритании и Ирландии, а так же редко - в Исландии, Германии, Франции, Польше. Известно, что объект уничтожал людей в огромных количествах, общие потери сводятся к нескольким миллионам человек. Но точный маршрут отследить сложно. Известно, что путешествие ее состоялось из Лондона до Уэлша, и северного берега Шотландии вдоль побережья, а после - через центр страны до Оксфорда. После этого была совершена переправа в Европу, с более четким путем через Лион, Париж, Рим, Берлин, Кишинев, Катовице, Минск, Одессу, где на пароме объект вновь прибыл во Францию, а после: снова в Англию. Из Лондона же объект был депортирован в бессознательном состоянии неизвестным на судне "Санта Виктория" в Нью-Йорк (объект был заперт в клетку для собак, в отсеке с животными).

О событиях в Нью-Йорке см. файл №8.19.124.321

Происхождение имени: по данным, полученным после гипноза. Удалось понять, что во время очередной из смертей, объект находился на территории Германии, и услышал слова "Ist sie tot?" ("Она мертва?"). В этом случае получивший амнезию объект расценил слово "tot" ("мертвый") как имя существительное, судя по тому, что до амнезии он знал немецкий язык, смешал с существительным "Tod" ("смерть"), таким образом выработав для себя имя.

Характеристика:

Физическое развитие соответствует возрасту, за исключением излишне развитых для непрофессионального спортсмена мышц, лабораторные испытания показали, что объект в состоянии поднять на плечах вес, втрое превышающий собственный (примерно 230 кг), без использования сверхспособностей. За всё пребывание в лаборатории объект ни разу не заснул, тем не менее, уровень анаболических процессов не снижался, а катаболизм не повышался. Крупная моторика плавная, ловкая, но при резкой смене обстоятельств долго остается довольно неуклюжей. Мелкая моторика невероятно быстра и ловка, праворукая, почерк печатный, с левым наклоном, графология говорит о скованности и стеснительности.

Особенности внешнего вида X-Gen не вызвал никаких генных мутаций, и тем не менее, под влиянием пероксидов, пиоктанниновых кислот и тетраметилтионина хлорид тригидрата, изменилась пигментация волосяного покрова на цвет "Cerulean" (0, 123, 167) //.

Темп деятельности:

Организация деятельности и произвольность - абсолютно безвредна, не инициативна, но инициативу других поддерживает. Обучаемость гениальная, за короткий срок в состоянии запомнить и изучить огромное количество информации, способна принимать чужую помощь, учится, но не осознает вреда и смысла ошибок.

Познавательное развитие:

Восприятие и мышление - не умеет делать выводы, позиция в коммуне детское (эгоцентричное), проявляющееся в основном в познании мира, чаще всего брутальными и аморальными способами. Кажется, не воспринимает людей за живых существ, как любой ребенок, а скорее за кукол. Повышена предметная деятельность. Не может сидеть без дела - всегда пытается чем-то себя занять, возможно, потому носит с собой игрушку. Речь средней скорости с высоким словарным запасом, правильная, акцент английский, легкий. Кажется, ранее говорила от третьего лица, так как перманентно путает окончания и исправляет себя.

Личностные особенности:

Активность - пассивна, исполняет роль подчиненного, низкая самооценка и уровень притязаний, хотя наблюдаются маниакальные идеи. Найти отца (скончался), помочь в мести Виктору (Крид? - уточнить), и даже помочь в данном исследовании. Крайняя преданность - даже под сильнейшими наркотиками и физическом воздействии отказывалась давать информацию о Викторе "Саблезубом" Криде. (последующий допрос прекратили, т.к. стало известно место его дислокации)

Отличительные особенности отсутствуют. Видимо, из-за заниженной самооценки объект боится себя хвалить.

Великолепно развитый психокинез. Объект имеет возможность влиять на молекулярную структуру живых существ и предметов, изменяя его форму, передвигая в пространстве. Сила настолько велика, что лабораторные условия не смогли установить, какой объем, как долго и на каком расстоянии объект в состоянии перемещать, менять и удерживать. Объект говорит, что представляет, как берет что-то в руки и изменяет, словно бы "это было сделано из пластилина".

Предположительно - странный ментальный блок от телепатии - объект не умеет думать словами. По словам объекта, она думает образами и чувствами, но не словами, что избавляет ее от возможности слежки.

Так же, объект обладает странным видом регенерации (a.k.a. исцеляющим фактором), который "спит" на протяжении всей жизни. Тем не менее, просыпается при активации еще одной способности - воскрешение. Не менее чем спустя двадцать часов после смерти (в лабораторных условиях это произошло спустя полтора часа) объект оживает, и на несколько секунд активируется мощнейшая регенерация, которая заживляет любые повреждения (в целях эксперимента была изъята печень, а так же отрезана и сожжена левая рука; после воскрешения они вновь отрасли в теле). Тем не менее, воспоминания о происшествиях, предшествующих смерти, уничтожаются организмом.

Предположительно - исправить недостатки психологии. Активировать полностью X-Gen, для того, чтобы у объекта была контролируемая постоянная регенерация. Уменьшить время воскрешения (если оно понадобится с регенерацией).

Подавление воли не потребуется - возможно, вмонтируем чип-контроллер, добавляющий полный телепатический блок.

Ввиду эгоцентризма - при отказе содействовать, объект будет содержаться в камере до тех пор, пока не будет найден способ его уничтожить.[/off]

Дочитав до конца, с видом "что это?", Виктор еще раз перелистал документы.
Так вот оно что... Просто прекрасно! - о способностях Тодт он уже догадывался, зато три докторские степени, даже несмотря на то, что он помнил ее лекцию по психологии, удивили.

В возрасте же около 19 лет объект вместе с отцом погиб от взрыва в лаборатории. - перечитывал он, еле слышно проговаривая слова вслух. - и сошел с ума.
Ну, нормальной, она, конечно не выглядит, но .... - от этой мысли неожиданно зачесалось за ухом. Тихо выругавшись, Виктор почесался и продолжил бегать глазами по строчкам. Со второго раза информация усваивалась гораздо лучше. Точнее, она начинала складываться в некую общую картину, в ней появлялась закономерность, словно собираешь "кубик Рубика".

Она умирала несколько раз и, в честь одной из своих смертей, назвала себя Тодт. Теперь она маниакально (да, да, именно так и написано в этих бумажках!) ищет своего отца, которому посчастливилось умереть всего один раз.
А я всегда думал, что мелким коротышкой с дешевой сигарой быть хреново.. - это Виктор так посочувствовал.

Тьфу, умники. Ненавижу врачей и физиков, хрен поймешь эти их термины.. - ладно, все, хватит. Теперь нужно подумать, что сказать Тодт. Там, в СДЧП Крид обещал ей помочь с отцом. Но отец ее погиб, и кто знает, что придет на ум Тодт, теперь уже Амине Нуми-Майвес, когда она узнает об этом. А в голову ей может прийти все, что угодно. Кто знает, из-за чего она разворотила пол Нью-Йорка. Именно это, видимо, они отметили, как "см. фай №8.19.124.321".

Но именно это будет честно. Честно по отношению к ней. Зато с другой стороны, узнав, она может уйти или еще чего натворить. Да и вообще, она ведь Магнето нужна! - Об этом Саблезуб уже почти забыл, однако сейчас, это было последним камнем на чаше весов с надписью "солги ей". - Да и, черт, возьми, с каких это пор я начал задумываться о том, что честно, а что нет! Видимо, эти дурацкие шмотки на меня плохо влияют.

Еще раз с отвращением оглядев себя, Виктор спрятал папку с документами под матрас кровати и пошел в сторону двери.
- Я переоделся, Тодт! - с этими словами, он резко дернул ручку на себя, распахивая настежь дверь.

Вздохнув, решая, чем бы занять себя теперь (то, что Виктор переодевается раз в десять медленней нее, ее совершенно не смущало... мало ли), она взглянула на свечи, горевшие у алтаря, и собиралась было уже все их потушить, предварительно вытянув в длинные, крученные, вычурные "произведения искусства", кои обычно хлопотливые хозяйки ставят в стилизованные под старину канделябры. Но успела лишь вытянуть половину, как внезапно со словами "Я переоделся, Тодт!" дверь внезапно отворилась. Стоит ли упоминать, что девушка всё так же опиралась на нее?

- Ааай!- она бы никак не смогла не упасть назад, уж слишком сильно облокотилась о дверь. Роста небольшого, она стукнулась о живот Саблезуба... и приготовилась упасть на пол.

- Тодт же говорила "позови", а не "открывай дверь"!

Мда... ну что ж, пора рассказывать сказки, Красная Шапочка!
Поставив ее на ноги, он направился обратно к кровати и уселся на то место, где под матрасом лежало досье девушки.
Виктор внимательно смотрел на нее, думая, перестала ли она злиться и что бы такого сделать, чтобы не начинать говорить первым. Но паузу чем-то заполнить все же пришлось и Виктор решил сказать "спасибо".
- А ты молодец. По тебе не скажешь, что ты настолько сильная.
Ну прям, как школьник у доски! - Саблезубу самому не понравилось, как и что он сказал, но слова обратно не возьмешь, это ж не форум какой-нибудь, где можно в любой момент исправить написанное. Поэтому пришлось просто ждать реакции.

Когда Саблезуб поставил ее на пол, Тодт обернулась, рассматривая того.

- Удивлен?- фыркнула она,- С твоим-то именем...

Она вошла за Саблезубом внутрь. Он как-то странно вел себя, она же со своей стороны пыталась показать, что не замечает этого. Помня о том, что успешно "одолжила" еды из магазина,- помимо новой одежды, на сей раз более ли менее по размеру,- она подошла к столу, начав доразбирать корзину со съестным.

- А ты молодец. По тебе не скажешь, что ты настолько сильная.

Она внезапно остановилась, подозрительно зыркнув на Саблезуба. А потом вздохнула:

- И тебе спасибо,- зная, что тот наверняка скажет что-то едкое, "обидевшись", она быстро достала банку сгущенки и пошла к Виктору, на пути ментально отодвигая с дороги все мешающие предметы - обходить не было настроения, а так хоть куда-то можно выплеснуть раздраженность,- Вот...

Невидимая сила ровно сорвала верхнюю часть банки,- с хирургической точностью, так что получался такой себе железный стакан.

- Ты не похож на человека, который любит сладкое,- понимая, что более всего на свете Саблезубый хочет грубо говоря, красоваться, а мягко говоря, держать марку перед другими, настроение ее упало еще ниже, из-за чего она несознательно начала комкать кусок удаленного железа у себя за спиной,- ...а если и любит, то не признает этого. Но то, что на тебе всё... "как на собаке заживает",- она вполне успешно сымитировала интонации Виктора,- Но при этом ты отключился от удара головой, меня настораживает. Так что... просто возьми, съешь,- я могу отвернуться,- и пополни запасы глюкозы...

Хотя она и опасалась подходить к Саблезубу близко, на сей раз было как-то всё равно - Тодт сунула ему в руки сгущенку, и тут же отошла к столу, бухнувшись на ближайший стул. К тому времени кусок железа уже упал на пол в виде крепкой толстой проволоки в виде буквы J (???). Помня, что сказала "могу отвернуться", она хмуро уставилась на крест на стене. Тодт не была религиозной, не понимала, и не любила религии, считая их дурью, опиумом для народа, способом подчинения и власти. Где был этот Бог? Его кто-то видел? Он кому-то реально помог? Зачем-то,она еле слышно шепнула, будто невзначай:

- Тодт-- я... я выбрала это место, потому что здесь почти не появляются люди.

- Класс, ты специально выбрала в магазине самое отвратительное? - наигранно-обиженно спросил Крид, скрещивая руки на груди. Однако он тут же вспомнил про докторские степени Тодт, когда та тут же дала своим действиям исчерпывающее объяснение. Но ни оно, ни то, что она яростно комкала несчастную крышечку, если ее можно так назвать, от банки, не смогли убедить Крида подчиниться. Наоборот, то, как она передразнила его и то, что ее, "настораживает" то, что он отрубился (Саблезуба это тоже, как ни странно насторожило..) Виктора только начали злить.
Ну нет, теперь, я точно это есть не буду. - будучи уверенным, что на него Тодт не нападет, уже не только по причине того, что он, каким-то странным образом ей понравился, Саблезуб решил вернуть себе свое лидерство.
И это вот они назвали безынициативная и эгоцентричная! Кстати, о птичках.

Он поднял стул, до которого мог дотянуться и поставил на него эту самую сгущенку.
- А ты права. На человека, который банками ест сгущенку я не похож. - он хотел было толкнуть стул ногой и опрокинуть его вместе с банкой, но передумал.
Потом съем.. и спрячу банку..
- Я не питаюсь подобными вещами, я - хищник. - он ухмылялся, подводя разговор к интересующему его вопросу. - Уж ты должна бы знать. Что такое э-го-цен-три-чес-кий же знаешь, или какими еще там терминами ты сыпала в квартире. Хоть бы поясняла тогда.

Теперь он убрал руки за голову и откинулся на стену, к которой примыкала узкая кровать, готовый слушать ответ.
Ты же мне почти что о себе расскажешь..

Тодт вздохнула. Вряд ли бы ему понравился ответ, но...

- Виктор Крид, так? Виктор происходит от римского женского имени Виктория, что означает "победа". Крид - означает католическое правило... "победа веры",- она вопросительно взглянула на Виктора,- Тодт... ой... я об этом в камере думала. Кстати, тебе правда идет_. она еле слышно добавила,- Тебе хоть, в отличие от меня, можно по размеру подобрать,- девушка постоянно носила мужские рубашки, завязывая их, словно пародируя девочек-школьниц, так как правда было проблематично найти одежду ее размера, особенно учитывая, что денег у нее никогда в помине не было.

Она проследила за действиями Саблезуба. Тот явно хотел показать, что не намеревается есть. В принципе, это было его решение, но с другой стороны...

- Что такое э-го-цен-три-чес-кий...- ...вот это и не давало ей смириться с его действиями.

- ...же знаешь, или какими еще там терминами ты сыпала в квартире. Хоть бы поясняла тогда.

Тодт повернулась на стуле, перекинув через него ногу и уселась задом наперед на него. Сложив на спинке руки, она снисходительно глядела на Саблезуба.

- Я и для хищника принесла кое-чего, ешь, если голоден,- выдохнула она,- Да, кстати, лови...

Девушка запустила руку в карман, доставая стянутые... вернее, честно одолженные в магазине сигареты, и бросила их Саблезубу, предварительно засунув в пачку зажигалку.

- Знаешь, Виктор, что меня удивляет? Ты прости, что я так говорю, просто я злюсь, и хочется сказать что-то едкое... но я никогда не говорила "э-го-цен-три-чес-кий",- та слегка нахмурилась, перебарывая желание спросить, не читал ли ее спутник книг по психологии, пока ее держали в СДЧП,- Но если тебе интересно... эгоцентризм - это индивидуальная позиция человека... ммм...- вспомнив, что тот не особо протаскан на терминологии, она решила объяснить на пальцах,- Вроде "я закрою глаза и меня никто не увидит", если утрировать. Это... неспособность встать на чужую точку зрения. К примеру, ты вбил себе в голову, что собаки это зло, и у них нет души. И какие бы доводы тебе не предоставляли, ты никогда не изменишь своего мнения. И ты будешь считать, что только ты прав.

Да, и именно это не позволяло Тодт смириться с его упрямством - где-то она волновалась за Крида, и то, что он не может сделать такую мелочь и, зажав нос, уже слопать треклятую сгущенку (которую, к слову, Тодт сама ненавидела) ее раздражало.

- Такая позиция - одна из трех основных черт детской психологии, наряду с предметной деятельностью (это стремление найти применение предметам, такие люди обычно не могут сидеть без дела) и анимизмом (вера в то, что всё вокруг живое... пнешь камень,и ему будет больно)...- она пожала плечами,- Бывает, что и у взрослых сохраняется. У тебя, к примеру.

Она задумалась, решая. что же будет, если она спросит...

- И вообще, зачем тебе это нужно?

Виктор ловко поймал пачку и не без удовольствия прикурил.
Вот сейчас я ее почти люблю! - на его лице появилась просто блаженная улыбка, которая быстро исчезла, когда Тодт начала грузить мозг Крида новой информацией. Нет, конечно нельзя не признать, что она ответила, как раз на интересующие его вопросы, но!

- И... что ты там для хищника принесла?

Та пожала плечами и села в полуразворот к Виктору, оттолкнулась ногами от пола, и, наверное, опрокинулась бы на стуле, если бы не помогла себе своими же способностями, проехав на старой дубовой мебели к краю стола, и освобождая Саблезубу практически весь. И показала рукой на разобранную корзину с продуктами. До трети она была наполнена какими-то мясными сандвичами,- видимо, при магазине была забегаловка,- какой-то сыр и колбаса, пара яблок (еще штуки 4 она съела по пути из города в церковь), которые она тут же подвинула к себе, мол, не волнуйся, это не для хищника, и тут же начала играть пальцами по одному из них, катая по столу. А еще - не начатая бутылка бренди шерри (он же херес), точно такого же как она пила. И... пакет молока (?). Понимая, что более всего не вписывается именно последнее, та пояснила, отодвигая молоко на край стола:

- Это мне. Если бы мне удалось-таки напиться,- факт того, что не получилось ее даже разочаровал.

То, что Виктору известен факт, что молоко хорошо помогает от опьянения, не вызвал у нее сомнений.

- Просто интересно стало. Могу же я чем-то интересоваться, в конце концов.

- Ты... ужасный... актер...- в такт раскачиванию яблока, пропела та, придавая этим словам еще больше пафоса. Но, судя по всему, она готова была смириться с тем, что Саблезуб не всё ей рассказывает.

- Значит, говоришь, после взрыва ты отнесла меня сюда.

- Я это надолго запомню... ты весишь килограмм сто пятьдесят...- недовольно проворчала та.

- А где остальные. С ними что?- после этого вопроса Тодт удивленно выгнула бровь. Ему был интересен кто-то, кроме него?

- Я видела, как тот синий спасал какую-то девушку, и всё,- честно ответила та, глядя на Виктора. И с каждой секундой взгляд становился всё подозрительнее и даже суровее,- Кто ты, Виктор?- спросила она, наконец,- Ты не дал забрать меня "друзьям" (это слово она выделила с особым цинизмом) Пиро, и защитил от того парня, который...- она пыталась подобрать подходящее слово для того сутенерства, что происходило на улицах Нью-Йорка,- ...был в городе. Потом пришел за мной в ту лабораторию... и при этом сказал, что корыстных целей нет. Так кто ты такой, и зачем мне помог?

На самом деле, у них получался замкнутый круг. Чувствовавшая свою вину и долг перед Виктором, Тодт пыталась ему чем-то помочь, и когда помогала, наставал его черед "спасательства". Теперь вот вновь, он пришел за нею в СДЧП, и она не могла не отнести его в безопасное место.

По правде, такой расклад девушку вполне устраивал.

Правда вот... снова не удалось ничего узнать об отце, хотя заветная информация была так близко!- та сжала кулаки, и где-то в шкафу задрожали столовые приборы.

А эта мохнатая ошибка мутации как там оказалась? Хотя.... Пиро же как-то оказался, тоже мне, смельчак! Хотел бы я увидеть как он там рыдает от страха и просится к мамочке. - от этой мысли, Саблезуб аж не смог сдержать улыбку, точнее это было что-то на вроде злорадного хихиканья.

Надо будет дать ей кого-нибудь убить... - записал Виктор в свой мысленный блокнот.

Да, изначально единственной причиной, по которой он терпел Тодт было то, что, возможно, Магнето поощрит его за то, что он приведет девушку в Братство. Но на мысли о том, что спасать ее он идет, забыв о своих изначальных планах, Саблезуб поймал себя еще когда только узнал, что Тодт похитили и отвезли в СДЧП.

Да уж, это и вправду не только выглядит, но и является странным..

Девушка вдруг сжала кулаки и откуда-то начал доноситься звон столовых приборов.
Я что-то не то сказал?
- Тодт? - Какого хреня?! - Что ты делаешь?

Как ни странно, Тодт посчитала, что в каждой шутке есть доля шутки... а остальное - правда. Чуть начали подрагивать куда более крупные предметы. Она хмуро ответила на это:

- Ты заметил... что я... не поворачиваюсь к тебе спиной?- да, тут, не смотря на свои способности, Тодт боялась Саблезуба. И не постеснялась это выразить,- Я-боюсь-тебя. Но меня пугает не то, что ты убьешь меня, а то, что ты нападешь на меня.

Это означало бы крайнюю степень разочарования во всем, во что она могла бы верить... хотя, по большому счету, не верила практически ни во что. Ни в людей, ни в справедливость, ни в какой-то баланс сил, о котором говорят буддисты, ни в добро, ни в зло... ни во что.

Заметив, что ее раздражение начинает выходить в виде неконтролируемой вспышки ее способностей, Саблезуб, кажется, насторожился. Еще бы!- она и сама не знала своего потенциала, и сама боялась его. Потому-то так часто и использовала способности - чтобы понять их, и не бояться использовать.

- Тодт? Что ты делаешь?

- Я уже говорила,- почти жалобно проговорила она,- Что не могу иногда Ее контролировать,- под "ее" она имела ввиду силу, которую уже начала ассоциировать, как ни странно, с большой черной кошкой,- пусть Тодт и не совсем любила кошек,- которая безрассудительно может напасть на кого-то,- ...когда злюсь, или когда мне больно, Она пытается меня защитить... уничтожив причину...

А причины было две... но о них лучше сейчас умолчать...

- Сейчас я чувствую слишком многое к одному человеку, и Ее это не устраивает.

Тодт отвела взгляд куда-то в сторону серванта, ощущая, как несколько ножей и вилок в меру возможностей разгона впились в дверцу изнутри, будто бы пытающиеся вырваться из заперт животные. И изо всех сил пыталась контролировать это. Но, концентрируя внимание на них, позволяла висящему на стене кресту преобразовывать вычурные железные ободки в виде виноградной лозы в шипы, ровно как и начинали трескаться все плохостоящие предметы вокруг вроде горшков с медом, полки на камине, и рамы окна над кроватью...

- Виктор... ты-не-понимаешь, не так ли?- она подняла на него глаза, казалось, вот-вот заплачет от смеси ярости и разочарования,- Я рада... рада, что тебе было не всё равно, и ты пришел за мной, потому что не желаешь мне смерти, как остальные. Я зла на тебя за то, что ты лишил меня шанса узнать что-то об отце, шанса найти его, и получить овтет на вопрос: кто я? Мне совестно, что я злюсь на тебя, ведь понимаю, что не насолить мне было твоей целью (по крайней мере, не так явно). Мне плохо, потому что я чувствую себя виноватой в том, что случилось с тобой в том здании, и отвратительно, ведь я не могу чувствовать себя иначе!

- С чего бы мне на тебя нападать? Желай я это сделать, сделал бы еще при первой встрече. - он выставил ладони вперед, как бы, предлагая Тодт успокоиться. Но сила ее рвалась наружу, о чем свидетельствовали, рвущиеся из шкафа вилки, ножи и прочая столовая утварь. Казалось, все в этой комнате хочет уничтожить Виктора, что совсем не располагало к здоровому отдыху.
Само собой, Криду польстило то, что Тодт боится его, но когда она призналась в этом, ему вдруг стало от этого не по себе.

Ты не поворачиваешься ко мне спиной. Но ты не боишься смерти. Ты не боишься, что я убью тебя. Но боишься самого факта нападения? Почему?

Саблезуб сделал несколько медленных осторожных шагов в сторону Тодт.

Еще пара шагов и Виктор подошел к девушке уже на расстояние вытянутой руки.

Еще шаг и Саблезуб уже почти вплотную подошел к Тодт.
Чтобы не растрогаться и не распустить тут по церковному полу розовые слюни, Саблезуб, вдруг неожиданно для себя влепил Тодт смачный подзатыльник. Видимо, так он выразил свое сочувствие(?). Стараясь рассчитать силу, он не должен был ударить девушку очень уж сильно, но все-равно получилось немного грубовато.
- Прекрати чушь нести. - строго сказал он и нахмурился. Отчего строгость его стала какой-то отцовской, что ли.
- Спас тебя - значит так надо было. А с информацией об отце обещал помочь. - И кто меня сейчас за язык тянет?! - И ничего катастрофического со мной не случилось - переживу. Так что успокойся и перестань заниматься ерундой.
Под "ерундой" он, конечно имел ввиду торнадо, эпицентром которого так и намеревалась стать эта церковь.

Это бы сказал любой в такой ситуации, так что особого доверия фраза не внушала, чего нельзя было сказать о действиях Виктора. Конечно, ему правда было бы не по чем всё, что может сделать ему с помощью подручных предметов (хотя черт его знает, если она захочет разорвать его надвое), но фактическое бессмертие не означало отсутствие рецепторов боли... но он пытался успокоить девушку, значит, вряд ли хотел испытывать всё то, что могло сейчас произойти.

Действия Саблезуба были сейчас самыми что ни на есть логичными - он просто подошел и влепил Тодт подзатыльник. Это правда действовало, учитывая то, что силы в нем было немерено, и это правда больно. Всё внимание организма перемыкалось на возможное повреждение, и эмоции отступали. И если бы Тодт начала терять сомнительный контроль, она всё равно бы попросила ударить себя, или сама бы стукнулась о стул.

Сидела она неустойчиво, потому чуть было даже не свалилась, вовремя ухватившись за край стола. И застыла так в полусогнутом положении. Саблезуб говорил ей что-то. Смысл отложился в голове, но слова были безвозвратно потеряны. Нет, Тодт не обиделась, даже была благодарна, а вот та "черная кошка" была в бешенстве.

- Черт...- прошептала девушка, ощущая, как Она нащупала всё острое в шкафу.

Без слов,- когда там объяснять?- Тодт схватила Саблезуба за отвороты пиджака и резко дернула на себя, садясь на колени на пол, и, зная его вес и силу, помогая себе собственными же способностями, чтобы тот поддался. Что-то даже хрустнуло в колене, когда она, еще и под весом Виктора, приземлилась на каменный пол, закрыв глаза, и прижимая его к груди, и запустив пальцы в волосы, будто пытаясь защитить... и было от чего. Со стороны ближайшей стены раздался стук.

Тодт открыла глаза. Шкаф был открыт, и в нем не оставалось ни одного ножа, вилки или ложки. Они все сейчас торчали из противоположной стены, войдя туда до половины, и траектория как раз проходила через то место, где стоял секунду назад Виктор.

Та прикусила губу, оттолкнув от себя Крида,- а, фактически, при его габаритах, оттолкнувшись от него, и виновато взглянула сначала на него, потом - на злосчастные стальные приборы, и замотала головой, якобы говоря "это не я". Просто сейчас говорить давалось плохо.

- Тодт... я... ммм...- она медленно от него отползала, и наверное, выглядела сейчас, словно пытающаяся сбежать от маньяка жертва,- Эт-то... прости,- сколько раз она уже просила прощения?

Девушка встала, испугано глядя то на Виктора, то на впившиеся в камень предметы, и нервно заламывала руки.

- Я... я лучше того...- она рассеяно показала в сторону двери и, пошатываясь, пошла к выходу,- Ты поел бы, а Тодт... ой, прости... а я лучше... в-в-выйду...

Боком пробираясь к выходу (как раз сейчас и можно было заметить, что к Саблезубу она не поворачивается спиной, а держит в поле зрения), девушка проскользнула в соседнее помещение... но дверь не закрыла. Заглянула вновь внутрь, и сказав что-то, кажется, на французском, и кажется, неприличное, махнула рукой. Всё "оружие" вытянулось из стены само собой и исчезло вместе с ней за дверью.

- Простиии!- протянула громко она уже поднимаясь к алтарю, где, вставив на место вытянутые несколько минут назад гвозди, уселась на последнюю скамью для прихожан, в самый угол, поджав ноги и обхватив руками коленки в такой себе позе зародыша, отрешенно глядя на то, как по стене ползет паук, и чуть не плача, и тихо проклинала себя и свои силы, на чем свет стоит...

Тодт сидела так какое-то время: секунд пять, может меньше - но Виктору показалось, что этот момент никогда не кончится. Впервые, пожалуй, он просто ни о чем не думал, в его голове не было никаких мыслей, никаких вопросов - просто странная приятная пустота. Его не напрягали даже пальцы Тодт в его волосах и ее неожиданный поступок. Время, словно замерло. Виктор медленно поднял руку и только успел коснуться подушечками пальцев ее спины, когда девушка оттолкнулась от него и начала отползать в сторону двери. На ее лице был страх, нет, даже ужас.

Простить? - когда Тодт отстранилась, Виктор так и остался сидеть на коленях, опираясь одной рукой на пол, другая же рука так и зависла в воздухе.
Он медленно перевел взгляд туда, куда с таким ужасом поглядывала Тодт. Из стены, прямо за тем местом, где только что Виктор стоял, торчали все мыслимые столовые приборы: ножи, вилки, ложки. Интересно, если бы у священника были бы японские палочки, они бы тоже сейчас заняли свое место в стене?

Взгляд мужчины вернулся к напуганной Тодт, но та уже ретировалась из помещения со словами:

Казалось, прошла целая вечность, пока он был стал сделать то, что посчитал единственно правильным. Виктор медленно поднялся и осторожно направился к двери.
Даже убегая, прячась, последнее, что она сказала - это "прости"..

Он еще не придумал, что именно будет делать, когда найдет Тодт и как будет ее искать. Но то, что он ей сейчас нужен и должен быть рядом, Виктор посчитал единственным возможным вариантом развития событий.
Он осторожно открыл дверь пошире, та тихонько скрипнув поддалась. Виктор оказался в помещении для молящихся. Там он без труда отыскали Тодт.

Это оказалось проще, чем я ожидал.. - однако помимо того, чтобы найти девушку, ее еще и надо было успокоить, что тоже - задача не из легких, тем более, что она Виктора боится. Впервые он был не рад подобной реакции на свою персону. (Сколько всего сегодня с ним произошло впервые!)

Тодт сидела, поджав колени к груди на самой дальней от этой двери лавке, недалеко от алтаря. Виктор прошел между лавок, затем по центральному нефу к алтарю. Он старался не шуметь, то ли чтобы еще больше не испугать Тодт, то ли чтобы не нарушать тишину и гармонию храма.
Подойдя к лавке, на противоположном конце которого сидела девушка, Виктор сел на лавку. В глазах у Тодт застыли слезы и на секунду, мужчине показалось, что он даже чувствует их запах. Сейчас девушка напоминала ему раненного зверька, до смерти напуганного и разбитого.

Крид осторожно придвинулся ближе к ней, затем еще и еще. Он придвигался к Тодт медленно и путь от противоположного конца лавки до нее составил не менее пяти минут.
Виктор хотел было шепотом обратиться к Тодт по имени, но оборвал себя на полуслове и просто осторожно коснулся рукой ее плеча. Затем, оказавшись совсем рядом, он просто обнял ее за плечи. Так же осторожно, как прикасаются к какому-нибудь очень древнем пергаменту, который вот-вот рассыпется в прах.

Слова, пожалуй и вправду были неуместны. Виктора вдруг накрыла спокойная, но тяжелая тишина.

Девушка не на него была в обиде, и не потому ушла. Конечно, в какой-то степени это было чувство вины, но вообще-то, она не хотела снова еще что-то сделать ему. В некоторых случаях она просто не смогла бы вовремя среагировать.

Долго идет что-то... да вот только сейчас не до этого было - Тодт чувствовала себя фарфоровой куклой, которую ребенок уронил на пол, разбив. Словно бы всё пошло трещинами, затрещало по швам... она ведь виновата.

Виктор присел на противоположном конце скамьи. Хотелось взглянуть на него, да вот только она почему-то боялась. Ровно как и спросить, зачем он пришел, ведь сейчас правда ей бы побыть одной, унять свою силу, которая так глупо, не понимая ситуации, пытается защитить ее. И девушка тоже виновата, что не достаточно опытна, чтобы полностью контролировать ее. Думая об этом, она и не заметила, как тот подобрался ближе, и не на шутку испугалась прикосновения. Зная, чем это может быть чревато, она хотела отодвинуться, но и так упиралась боком в подлокотник вычурной лавки. И уже всё так перемешалось в мыслях и чувствах - с одной стороны, она боялась Саблезуба, и боялась за Саблезуба, боялась своей силы, но понимала, что и он почему-то не злится. Ощущения вполне материальные, и в то же время духовные. Будто кто-то вскрыл грудную клетку, чтобы вынуть сердце, оставляя внутри губительную пустоту,по которой гуляет ледяной ветер, заставляющий наворачиваться на глаза слёзы.

Тот молча приобнял Тодт за плечи, и та напряглась, сжавшись в комок. Всё-таки, пребывание рядом с убийцей, который довольно часто неадекватно на нее реагирует, но которому она не то, что не может, но не хочет давать отпор... пугало. В то же время, одна до омерзения банальная вещь заставляла медленно расслабляться - Саблезуб... в общем, он был теплый, а в каменном помещении температура низкая, из-за чего Тодт даже уже начинала дрожать. Не встретив агрессии, она отрывисто вздохнула и тихо всхлипнула, опуская голову, чтобы спрятать лицо в странного синего цвета волнистых волосах:

- Я правда не хотела,- она внезапно вздрогнула - на сей раз холод пробрал до костей, к тому же, из-за обилия эмоций и переживаний, немного поднялась температура, потому было холоднее, и та, где-то даже несознательно, подвинулась ближе, прижимаясь к Саблезубу, но так и не смела на него взглянуть... частично еще и из-за того, что боялась, что он поймет, что Тодт хочет погреться о него, а это было в некотором роде... использование его.

Ладно, пора с этим заканчивать. А то мы выглядим, как какая-то влюбленная парочка.
- Ладно, хватит. У нас еще много дел. - как можно холоднее произнес Виктор и убрал руку с плеч девушки.
Каких?! Ну вот, теперь она будет бояться меня еще больше, "просто очаровательно"!
Пора, кажись, выкручиваться и объяснить, что за такие важные дела у них появились, что нельзя уж и в обнимку посидеть.
- Некогда сопли распускать. - Виктор уверенно возвращал своему голосу твердость. - Пошли, тебе тоже нужно поесть. Яблоки - это не ужин.
Или обед? Или завтрак? что у нас там за время-то вообще?

Он быстро направился к двери в комнатку, из которой они недавно вышли. Дойдя до середины центрального нефа, Виктор обернулся и пристально посмотрел на девушку.
- Ну, идешь?

Давай уже, иди сюда! Поешь - успокоишься. И что потом? Да ну его, потом и придумаем.
Виктор протянул в ее сторону руку. Весьма дружелюбный жест, даже для такого "монстра", как Крид.

- Ладно, хватит. У нас еще много дел.

Та вопросительно взглянула на Виктора. Нет, вопроса что за дела, не возникло, она восприняла фразу как за нечто абстрактное. И правда, не сидеть же так в церкви, словно два воробья зимой на проводах. Надо было разобраться, где они находятся, и что делать дальше... да и уйти надо бы. Не очень хочется разбираться с полицией, которая приедет, узнав, что Тодт сделала со священником. Та слегка покраснела, представляя реакцию людей на увиденное.

Виктор тем временем уже сформулировал "дела" и приглашал ее, наконец, пойти поесть, и даже направился к той священнической коморке.

- Ну, идешь?

Та быстро заморгала, чтобы смахнуть так и не скатившиеся по лицу слезы и спрыгнула на пол. Стук каблуков - железа по камню, разнесся неприятным эхом от стен. Стремительно подойдя к Саблезубу, она очень странно перехватила его руку - словно бы откинув ее вверх, небольшим круговым движением вновь опустила на уровень своего локтя, поднырнув под его руку, и прижала себе к ребрам. Получалось, что Виктор будто держал ее под руку. И потянула вдоль прохода, только не к жилью священника. а к боковому выходу.

- Виктор, здесь холодно. Давай пойдем в ту забегаловку, откуда я тебе поесть принесла, добьем оставшегося продавца и выпьем кофе...- та обернулась к Саблезубу, заговорнически прищурив синий глаз,- Пошли.

Девушка отлично запомнила путь в то "милое местечко" в городке, какую-то закусочную у магазина.

На подходе к церкви Виктор все-таки обогнал Тодт и вошел в помещение первым, распахнув двери так, чтобы девушка могла без труда последовать за ним, не тратя силы их на открывание.
- подожди здесь. - буркнул он и быстрым шагом направился в сторону комнатки, в которой очнулся, когда Тодт принесла его сюда.

Там, где Саблезуб его и оставил, под матрасом, лежало досье на Тодт. Он достал его и еще раз сам перелистал, будто убеждаясь, что это то самое досье, а не какое-нибудь другое.
Хм.. интересно, а на меня у них были бумаги? И как я мог забыть спросить? Хорошо хоть, что огонь наверняка позаботился о том, чтобы эти досье больше никто не нашел.

- Ну и ладно. - вслух подумал Крид и, достав и, недолго повыбирав, достал из папки фото Тодт до посинения волос. Он выбрал это фото не потому, что оно как-то больше нравилось, а скорее потому, что там Тодт была для него необычной. Такой он ее не видел никогда и вряд ли когда-то увидит.
Захлопнув папку, Саблезуб вышел из комнатки, эффектно хлопнув при этом дверью.

- На. - коротко отрезал он, стремительно подходя к Тодт и буквально швыряя ей в руки досье (заветное фото же он предусмотрительно спрятал во внутренний карман пальто). Сунув девушке досье, Крид не оглядываясь снова вышел из здания церкви, что бы ограбить кого-нибудь на пачку сигарет и нервно покурить, выцарапывая на стене церкви какой-нибудь рисунок. Напоследок он лишь добавил - Надеюсь, это то, чего ты ждала.

Выйдя из церкви, не без хлопка дверьми, первое, что Виктор сделал - это стрельнул своим своеобразным способом (выкручиванием руки) у прохожего пачку Мальборо.
- Спасибо. - саркастическая ухмылка, и несчастный прохожий был (OMG) отпущен на свободу, правда ради этого пришлось сдать и зажигалку. А Саблезубый, получив то, чего сейчас хотелось чуть ли не больше всего на свете, забрался на ближайшее дерево и, усевшись на толстую ветку, которая могла выдержать его вес, прикурил.

Возможно летом его было бы и не видно за густой листвой, но зимой, редких прохожих крайне удивлял большой мужик, в пальто но без рубашки, сидящий на дереве и разглядывающий что-то (фото Тодт), куря сигареты, одну за одной и "выстреливая" бычками, не глядя, в этих самых прохожих. Дерево росло через дорогу прямо напротив церкви, но из-за темноты, найти Виктора все-равно было не легко, если не заметить постоянно бегающей туда-сюда маленькой искорки. Беспрерывное курение - вот, пожалуй, единственное, что до утра могло выдать на дереве Саблезуба.

Распахнув двери перед Тодт, он ворвался внутрь, бросив:

- Подожди здесь.

Она и остановилась там, где стояла - лишь переступив порог. Не думая ни о чем. Вот так просто стояла, даже не помня, зачем пришла, а лишь пытаясь прочувствовать... что-то. Ощущения странные - эта безумная ярость, и радость, и страсть. Совсем недавно появились, а такое ощущение, что всегда были. Пагубное Саблезубовское влияние - медленно становишься маньяком.

Тот вернулся относительно быстро, сунул в руки досье... собственно, как-то странно "распрощавшись". Он напоминал, наверное, волчьего вожака, которого только что победил более молодой соперник. Он уходит, скалясь и рыча, напоследок цинично и едко желая победителю "всего наилучшего". Он зол, но не может ничего сделать. Беспомощен.

Рефлекторно она высунулась на улицу за Саблезубом, но не лучшее зрение не позволяло видеть далеко, к тому же, в темноте, в отличие от Виктора, она не видела.

Медленно выбравшись в центр асфальтированной дорожки, та, наконец, поняла, что у нее в руках. Пару секунд посмотрев на достаточно уже помятую папку, и даже не думая, откуда она взялась, Тодт внезапно свалилась на колени на асфальт. Тут же вышедшая наружу Сила образовала какой-то странный круг-сеть, как паутину, из трещин вокруг, будто бы это не хрупкая полуобессилевшая девчушка упала на пол, а ядро с крана для сноса зданий.

Тяжело вздохнув, та открыла досье.

Как ни странно, ее заинтересовали графики. Она понятия не имела, как может понять, что на них обозначено, но различала, что вот, мозговая активность, а вот - список химических реакций, кричавшие о срыве психики термины, и физические показатели. А потом добралась до самого досье, к которому было прикреплено фото. Большая его часть была выведена от руки.

Первым ее заинтересовало стоявшее там имя. Амина. "Святая". "Святая"?! Да ну...

Перечитывала досье Тодт трижды. Первый раз - в полной прострации, просто воспринимая терминологию и запоминая факты. Второй раз - уже полностью понимая всё, и третий, чтобы просто убедиться, что она всё поняла правильно. Нет, не то, что она сомневалась в себе, просто... она не хотела в это верить. Не из-за разочарования в информации, а из-за другого... и черт его знает, как это выразить.

Спустя минут 15 девушка медленно встала, и казалась совсем спокойной. Мало того, начали затягиваться раны, она не теряла кровь, а так как "объект ни разу не заснул, тем не менее, уровень анаболических процессов не снижался, а катаболизм не повышался", что означало, что отдыха ей для нормальной жизни почти не нужно, она начинала набираться сил. Повернувшись к церкви, она сделала несколько шагов внутрь, протянула руку вперед, и из помещения вылетела, приземлившись в руку, вторая, не начатая бутылка шерри. Вновь вернувшись на место, Тодт положила досье в центр "паутины". Недолго, тоскливо глядя на него, открыла бутылку и перевернула ее на бумаги. Резкий запах алкоголя заставил поморщиться. Захлебывающаяся в жиже бутылка издавала громкие хлюпающие звуки, разносившиеся по всей улице тихим эхом. Отбросив бутылку в сторону (та даже не разбилась), девушка достала зажигалку. Ее Виктор не отобрал, так что она всё время лежала в кармане куртки. ЩЕЛК!- огонек зажегся на кончике.

- Виктор,- тихо хихикнула она себе под нос, глядя на пляшущее пламя,- Виктор... ты... ты... КРЕТИН!!!- прокричала она последнее слово, разбивая зажигалку об мокрый от напитка асфальт у папки, которая тут же загорелась, листики начали сворачиваться и кукожится, чернея и почти испаряясь, а девушку даже трусило от злости, она совсем по-звериному скалилась, и даже голос кое в какие моменты срывался в рык,- Какого хрена ты дал мне это?!! Какого черта ты-- ЗАТКНИСЬ!!!- последнюю фразу она бросила выбежавшей из конуры рыжей собаке, которая начала лаять на виновника шума.

Ее лай резко оборвался коротким судорожным воем - Тодт свернула несчастной шею. Выкрутила дважды.

- Я всю свою жизнь гонялась за призраком,- всё еще дрожа от злости, кричала она,- но у меня хотя бы была цель!!! Идиот!!! Я жила для чего-то, а теперь... теперь... что я буду делать?- ярость внезапно ушла, голос стал жалобным на последних словах, но тут же вернулась былая злость, не такая сильная, скорее, отчаянная,- Ты... где, мерзавец? Я... тебе... ПОСТАВЬ НА МЕСТО!- а на сей раз она повернулась в сторону внезапно поднявшейся в воздух лавки, которая начинала ломаться - это сила ее бушевала,- Слушай сюда, дрянь! Живешь в моем теле, мне жизнь испортила, так изволь меня слушаться!

Лавка тут же свалилась на место. Девушка же прислушалась. Тишина...

- Смылся?- выдохнула она, не так злобно, хотя какое-то снисходительное раздражение читалось в голосе. Она взглянула на догорающее досье,- Ничего военного там не было. Всё и так очевидно. Хотя... он хоть обещание сдержал. Вот так всё для него на контрактной основе?- она усмехнулась, а вернее, оскалилась левой частью лица,- А что еще ты могла себе думать? Идиотка, рассчитывала на что-то большее... чем эта гребаная "контрактная основа". Только личная выгода.

Не имея возможности сорваться на другом, она ментально подхватила трупик собачки и несколько раз расквасила ему череп об асфальт. К тому моменту досье уже догорело, и девушка с чувством выполненного долга пнула ногой горстку пепла, которая тут же рассеялась по ветру. Подняв голову вверх, дабы оценить время, она тихо всхлипнула, наконец-то, имея столько поводов, заплакав. Это было видно по двум вымытым поверх крови на лице дорожкам.

- И что теперь будешь делать, Тодт?- спросила она, выискивая звезды,- Снова одна? Раньше хоть... говорила с Тибо... а, там было написано, что я псих, мне можно и с собой поговорить, да? И какого черта ты вздумала так привязываться к этому... этому...- не найдясь, как бы его обозвать, та лишь вздохнула, и хмыкнула,- ...к Виктору.

Она вновь опустила глаза, размазывая пепел по асфальту. Ее трусило. Снова подняла голову, чуть покрутившись на месте. Где эта чертова Большая Медведица?!

- Цель жизни исполнена, я знаю, кто я. И что теперь? Я же и умереть не могу... черт. Черт, черт, черт, какого черта он дал мне это досье?! Теперь нет повода с ним остаться. Дура. Пойдем куда-то... или... ...потом решим, ага... не стой на месте, идиотка...

А она стояла, не зная, что делать.

Божественно... - невольно то ли вслух, то ли про себя подумал Саблезуб и высунулся из-за веток еще немного. Даже такого небольшого источника света, как горящие бумаги в руках Тодт, хватило ,чтобы глаза Виктора сверкнули, в темноте, когда девушка, или ее сила, прикончила несчастную собачку, которой не повезло оказаться в неподходящий момент в неподходящем месте.

Тодт же была, кажется, на пике срыва. Она кричала, прерываясь на тихие жалобные, почти стоны. От происходящего, у Виктора аж мурашки пробежали по спине, в какой-то степени состояние Тодт его начинало пугать. Создавалось впечатление, что она не одна, что из одного ее тела говорят два человека: одни - расстроенная, разочарованная женщина, другой - озлобленный и жаждущий крови монстр.

Ах, как великолепно она приструнила свою, вновь разыгравшуюся, силу, которая уже начала "мять" ближайшую лавку. Как великолепна она была в этом яростном безумии, в своей лютой ненависти.

Бедное то, что осталось от собачки, Тодт несколько раз стукнула это "то", головой об асфальт. Выплеснув таким образом какую-то долю агрессии и злости, Тодт, наконец, чисто по женски, расплакалась. В данный момент состояние ее не вызвало в Викторе ничего, кроме странной жалости. Да, Тодт сейчас выглядела именно жалко.

Какой трогательной и беззащитной она вдруг стала казаться. Наконец-то монстра полностью сменила личность-женщина, слабая и беззащитная. Сидя на дереве и высовываясь из-за веток так, что вот-вот свалится, Виктор понимал, насколько масштабное влияние только что оказал, не это, по сути своей, беззащитное существо. Но никаких угрызений совести он при этом не чувствовал - только тихое восхищение, даже восторг и некую жалость к девушке. Но большей степени, конечно, восторг, смешанный с желанием.

Она привязалась ко мне? Она хочет чего-то большего? Нет, ну вот чего тогда было колошматить меня в баре? Ну да... там было за что.. . Но, в конце концов, какого хрена?! А может, она просто не показывала ничего, потому что боялась? - не лучшее время Виктор нашел для подобных размышлений и выводов, но мозг его постепенно отключался, пока он наблюдал за тем, как Тодт буквально сходит с ума.

Она сейчас уйдет. Куда? Да, она может и куда угодно уйти. - еще немного и Саблезуб, буквально, рухнул с дерева на асфальт. Упал он на вывихнутое уже один раз полетом в окно плечо, в попытке перевернуться и приземлиться "на лапы". Он зыркнул на Тодт и глаза его снова сверкнули в темноте. Виктор медленно поднялся и пошел в строну девушки.

- Тодт, зачем так орать, я прекрасно тебя слышу. - он шел к ней, разведя руки в сторону в, как ему казалось, дружелюбном жесте, и улыбался, получалось агрессивно из-за того, что он показывал зубы, как в оскале, хоть и старался сделать это максимально дружелюбно. Ему казалось, что Тодт начала немного успокаиваться, хоть он и чувствовал всем телом на себе, как вновь меняется что-то в ее настроении Казалось, что по телу Виктора даже пробежал небольшой электрический заряд. Но он не мог определить, в какую строну меняется настроение тодт - Ты все-равно рано или поздно все бы узнала. Мне кажется, я поступил с тобой честно.