Переход в Домик на окраине города

Спрятав ствол под толстовку Алекс шёл внимательно вслушиваясь в окружающий мир
-И так, кто наши гости?
Он косил глаза по сторонам стараясь не поворачивать голову, слегка размял пальцы и старался глубоко и ровно дышать, после чего сложил из пальцев обоих рук в странную комбинацию и чтото начал бормотать. При этом шёл довольно быстро чтобы удалиться подальше от дома

У самого переулка остановился рыжий Хаммер. Оттуда вышел мужчина и последовал прямо к Эмили, а за ним 7 людей из охраны.
Это был мужчина лет 35, брюнет, среднего роста, в чёрном деловом костюме и чёрных очках. Охранники были разве что в 2 раза больше самого Рэя(а это был он).

Рэй подошёл к Ми и, схватив её за руку, сказал:
- Я искал тебя, детка. - У него был достаточно приятный голос. На Алекса мужчина не обращал ни малейшего внимания. Охранники окружили Рэя, Мили и Мерсера.
- Ты всегда находишь то, что ищешь. - Не то прошипела, не то промурлыкала Эми, пытаясь освободить руку.
Рэй улыбнулся. У него была крепкая хватка. Мужчина провёл указательным пальцем по щеке Ли:
- А ты совсем не изменилась. Зато изменился я. И теперь я тебя так просто не отпущу. Настоящий алмаз должен быть в хороших руках, не так ли? - Он насмешливо покосился на Алекса. Ми вздохнула. - А ты что-то вроде её личной собачки? Насколько помню, она всегда играла с парнями и не воспринимала их всерьёз. Ты для неё просто игрушка, и ничего больше. Пойми парень, ей нужен такой как я. Ты же не в состоянии сделать её счастливой. У тебя нету миллиона долларов.
Пара охранников предварительно взяли Алекса под локти.
- Ты ничего не хочешь сказать на прощание?.. - Насмешливо поинтересовался Рэй.

Алекса тоже ослепил белый свет. Кто-то повалил парня с ног, множество ног пинали его тело.
Мерсер лишился чувств.

Переход в Гостиную особняка иксов

Сжав в руках тесак, Тодт решила на этот раз собственноручно сделать Саблезубу очень и очень больно. К примеру, вырезать ему сердце к чертовой матери.

- Сердце нельзя,- говорила она сама себе, поднимаясь,- Он же орать начнет. Наверное, я вырежу ему голосовые связки...

Но не лезть же за ним в окно? А обходить к двери долговато. Потому она просто разнесла в пыль стену, вместе с остатками окна, из-за чего та столбом поднялась, накрывая пол-улицы, и начала равномерно оседать. Сила вновь схватила Саблезуба, на сей раз за горло и стукнула затылком об асфальт. Слегка прихрамывающая Тодт, безумно глядящая на противника широко распахнутыми глазами, подошла вплотную, ментально придерживая Саблезубу руки, перекинула через него ногу, и уселась сверху чуть ниже живота, положила левую руку ему на грудь, и даже замахнулась тесаком, но внезапно замерла.

Из-за боли, возбуждения, аффекта зрачки были расширены, из-за чего глаза почернели, но сейчас можно было наблюдать, как, уперевшись куда-то вперед, они вновь сужались, с каким-то судорожным подрагиванием. Оказывается, люди слышали выстрел, или же видели в окно дерущихся двоих,- явно мутантов,- либо продавец успел нажать на кнопку тревоги... чтобы то ни было, сейчас их окружало где-то с шесть полицейских машин. Непонятно, почему вышедшие вооруженные люди не открывали огонь. Быть может, боялись, быть может, думали, что один из них убийца, а второй его пытается "задержать" (вдруг про Иксов понаслушались), или просто не ожидали "взрыва". Но, судя по редким движениям в толпе, которые Тодт могла уловить со своим-то зрением в сумерках, и сквозь пелену крови, что из рассеченной брови залила левый глаз,- они начинали приходить в себя. Дабы не "раздразнивать" их еще больше, та медленно склонилась к Саблезубу и шепнула на ухо:

- Виктор, давай продолжим чуть позже,- и взглядом указала в сторону вооруженных полицейских, которых он вполне мог учуять.

Медленно,- тоже, дабы не напугать людей (черт его знает, сумеет ли ее Сила сдержать пули, летящие со скоростью полкилометра в секунду),- она встала на ноги, вернула Саблезубу полную свободу действий, предварительно уронив тесак на землю, и, не спуская глаз с людей, протянула ему руку, дабы помочь встать.

- Черт... - Когда он открыл глаза, обе руки Виктора уже были плотно прижаты к асфальту, а Тодт сидела на его животе с тесаком в руке и абсолютно безумным выражением лица. На этот раз, ее вид даже напугал Виктора. Но что-то вдруг остановило девушку от расчлененки, которую она явно планировала.

Виктор удивленно посмотрел на нее, затем поднял голову, пытаясь проследить за ее взглядом.

Ну только этого еще не хватало... - стиснув зубы, Крид таки вправил себе этот несчастный вывих.
- Черт! - выругался он.

Оглядев собравшуюся перед ними толпу, Виктор, инстинктивно закрыл девушку собой.
- Ладно, все, расходитесь по домам! - с сарказмом обратился Саблезуб к "гостям", - Мы изгоняли бесов, теперь все в порядке.
Он показал им кулак, с выставленным вверх большим пальцем. Как к месту оказался его прикид священника, уже порядком порванный и запачканный кровью.

Было, конечно, ясно, что никто никуда не уйдет, и на этот раз не придет сюда никакой оборотень с извращенным чувством справедливости.
Как всегда - приехали. А я только во вкус вошел! Поотрывать вам всем головы. - этим, Крид и собрался заняться. Хрустнув пальцами и шейными позвонками, Виктор выжидающе смотрел на полицейских.

- Ладно, все, расходитесь по домам! Мы изгоняли бесов, теперь все в порядке,- Тодт сначала даже не поняла о чем он, и не заметила, как тот заслонил ее. А когда поняла глаза, увидев черный костюм священника, тихо засмеялась.

Вряд ли кто-то воспринял эти слова всерьез, но в то же время, люди еще больше растерялись. Казалось бы, на какой-то момент успокоившаяся Тодт вновь завелась идеей убить кого-то. Но пару секунд промедления, и потерянная кровь делала своё дело - двигаться получалось сложно. Тодт протянула здоровую руку к Виктору, помогая себе выйти из-за него. Черт правая ладонь будто побывала в мясорубке, вся спина в синяках, кровь залила левый глаз, да еще и хлещет из ран на груди и плечах. Плюс ко всему - жутко болит левое бедро, поврежденное во время одного из приземлений. Так что, ходить получалось плохо.

Но... глаза вновь блеснули, она усмехнулась, и вновь порция адреналина выплеснулась в кровь. Силой она начала чертить что-то на слое пыли. Хаотично, прсото напоминая, что пусть девушка сейчас и не сможет бегать, но вот разорвать кого-то ментально - вполне. Напоминало, будто ис-под ног Саблезуба и Тодт появляются маленькие невидимые лезвия, змеящиеся по полу вокруг, словно рой саранчи. Безумно улыбнувшись, она отпустила руку Саблезуба, чуть пошатываясь, но всё так же улыбаясь. Вот теперь было вдвойне весело.

Она слегка повернула к нему голову, но не смотрела на Виктора, держа в поле зрения людей.

- Командуй, босс,- без тени насмешки, вполне серьезно проговорила та.

- Руки за голову!- один из полицейских наконец обрел дар речи и все, вместе с ним, начали как-то оживляться. -На колени и руки за голову!
Второй полицейский опустил пистолет и схватился за рацию, чтобы вызвать подкрепление. Ну хоть до кого-то дошло, что если эти двое разнесли забегаловку так, что та стала похожа на место взрыва, то уж шесть полицейских машин для них тем более не помеха.

- Смотри, Тодт. - во взгляде Саблезуба промелькнула какая-то особенно маниакальная искорка. - Они хотят поставить нас на колени.
Саблезуб говори достаточно тихо и вкрадчиво, при этом хищнически улыбаясь. Его дыхание было глубоким и равномерным и сейчас он сам напоминал бомбу замедленного действия, счетчик таймера которой подходил к отметке "ноль".

- Я сказал, на колени! Или мы откроем огонь!- не унимался полицейский.
Этот - мой, и тот, с рацией тоже. Хочу, чтобы вся полиция округа слышала, как он кричит и умоляет о пощаде!
- Половина - твои. - с этими словами Саблезубый уверенно направился в сторону полицейских, неминуемо вызвав с их стороны лишь одну возможную реакцию - расстрел.

Мелькнуло что-то странное, образ в голове. Да-да, в досье писали правду, прсото думать словами Тодт не умела (странно), вместо этого переигрывая в голове всевозможные ситуации, словно кино, как можно ответить, и чем это закончится. В случае с Саблезубом попасть в точку получалось лишь в 50% случаев. Но первым образом было спонтанное - то ли слова, то ли осознание того, что ей начинает нравится ее имя.

- Они хотят поставить нас на колени.

Та хмыкнула, сдерживая смех, и криво усмехнулась, глядя прямо в лицо одному из полицейских.

- Половина - твои,- Саблезуб двинулся на полицию, а Тодт, не уверенная, увидит ли он этого, приложила ко лбу два пальца,и сделала жест, похожий на то, как отдают честь. За исключением излишней его вальяжности и того, что сделала она его левой, а не правой рукой.

"Нарываться" как Саблезуб, она не хотела. Сразу начала действовать. Причина проста - кружилась голова. Но подойти к полицейским надо было, что она и сделала. Вся в крови, хромающая, но безумно ухмыляющаяся, бледная девушка в черном с синими волосами напоминала, наверное, зомби.

Прогремел выстрел, направленный в ее сторону особо впечатлительного мужичка в форме. Сила остановить пулю не была в состоянии. Пока что, надо будет попрактиковаться. А вот изменить траекторию - да. Та пролетела мимо левого бедра. От громкого звука девушка вздрогнула, подняла взгляд на полицейского и пригрозила ему пальцем.

Странно перемкнуло, и она начала вполголоса петь (прямо как в случае убийства Энерго, видимо, манечка какая-то):

Я подвешен в этой пустоте,
Я подвержен твоей наготе.
Я ломаю руки, как стекло,
Оставляя тебя

Капот машины словно сорвал кто-то, он начал меняться, разрываясь, пока не превратился в несколько десятков заточенных треугольных лезвий, которые, начав, казалось бы, хаотично вращаться, направились из относительного центра группы к ее краю. Довольно медленно, но троих уже они превратили в фарш... а девушка хромала следом за этим стальным роем, не меняясь в лице.

Ты не для меня, я не для тебя -
Это мёртвая романтика...- уже погромче.

[off]Deform, "Мёртвая Романтика"[/off]

Ооо, дааааа! - теперь уже Саблезуб выглядел не менее безумно, чем Тодт, когда она целилась в него тесаком. Тело отказывалось принимать пули и выталкивало их обратно, оставляя за Кридом своеобразную свинцовую дорожку, а ранения мгновенно начинали заживать. Поэтому страдала в основном одежда, которая все больше походила на окровавленные ошметки ткани.

Тодт что-то напевала, кажется Саблезуб слышал где-то эту песню, но сейчас было не до этого. Девушка уже начала превращать в кровавое месиво полицейских, когда Саблезуб добравшись, до своей первой цели, так усердно приказывающей сдаться, вонзил когти в ее живот.

Выпотрошив первого обидчика, Крид не без удовольствия облизал коготь на указательном пальце, пробуя на вкус еще теплую кровь.
- В очередь, с*кины дети, в очередь! - рычал он, выпуская следующему полицейскому кишки. Сейчас Саблезуб поистине упивался происходящим: ни чувства вины, ни жалости, ни сомнений - лишь абсолютное удовольствие.
Пожалуй, это и была кульминация, высшая точка, когда после Саблезуба оставались лишь горы окровавленного мяса. Ибо то, во что он превращал людей, не задумываясь о том кто они и есть ли у них семья, нельзя было даже назвать трупами.

Да какая там романтика? Хотя, во всем этом было что-то ужасающе прекрасное, коим это находил Саблезуб, вскрывая голыми руками грудную клетку крепкому мужчине, лет 45-и и переключаясь на извлечение из машины высокой, хорошо слаженной, брюнетки, которая судорожно пыталась завести машину.
К ней Саблезуб оказался все-таки лояльнее и просто свернул шею.

- Следующий!

Ты не для меня, я не для тебя -

Еще двое были превращены в кровавый фарш вращающимися лезвиями. Остальные же решили ретироваться, время от времени стреляя в сторону мутантки, а некоторые идиоты - еще и в сторону лезвий. Последние же внезапно остановились и наугад полетели в сторону людей.

Это мёртвая романтика.

Асфальт начал трескаться под ногами людишек. Изогнувшись стальными змеями, разорванная на несколько железных лоскутов водопроводная труба проткнула нескольких человечков и выпрямилась штыками, указывая в небо. Появилось желание сделать лес кольев, но... во-первых мало людей, во-вторых, мало кольев, в-третьих, мало времени, в-четвертых, мало желания. Понявшие уже, что пули меняют траектории, те просто решили бежать. Дошло, наконец.

Я уже не тот, да и ты не та -

Линии высоковотльных передач опускались, оплетая шеи полицейских и вздергивая их, вторыми концами обвязывая ближайшее густое дерево. Кажется, девушка лишила полгорода света. Рывки петель были настолько резкими, что те даже не успели дернуться.

Это мёртвая романтика.

О, осталось всего пятеро. В голове всплыло то, что с нею вытворяли в лаборатории... а способ "сорваться" - первый, пришедший в голову.

…наверное, выглядело то, что оставляла за собой Тодт, как небольшой музей. Сначала, рядом с машиной с сорванным капотом находился какой-то фарш в костюме полицейских в размере пяти штук.

Далее шло около трех человек и торчащими из спин и боков стальными треугольниками, на одном из которых явно была видна надпись "911".

За ними, около ямы, из которой, подобно фонтану, хлестала на трупы вода - растущие в виде перевернутого конуса корявые железные штыки с посаженными на кол. Около десятка. Выглядят потрясно - словно восковые фигуры - струящийся фонтан воды смыл с тел всю кровь, оставляя белый бархат кожи и мокрую ткань униформ идеально чистыми. Возможно, в жизни эти люди не были настолько... стерильными.

Далее по программе - шотландская традиция - дерево висельников. Кажется, клен - зимой из-за отсутствия листьев нельзя было разобрать, что это за растение, зато отлично виднелось семеро повешенных, живописно и почти мирно покачивающихся от вечернего ветра.

И, конец композиции - три человека, лежащих поверх последней машины, буквально вывернутые на изнанку. Внутренности расползались по капоту и крыше, и казалось от того, что люди еще живы... а может, не казалось?- густыми каплями кровь стекала на асфальт, и напоминала больше вязкий, приторный вишневый джем.

Только вот владелец этой коллекции не стоял неподалеку, нет-нет. Не смотря на слабость и хромоту, каким-то образом ему удалось исчезнуть, словно бы испариться в воздухе. Странно, что Саблезуб не заметил ее исчезновения раньше - девушка быстро, намного быстрее него справилась с работой и тут же куда-то делась, прервав свою песню.

Как это у нас по умному называется? Аутопсия? - рассуждал Саблезуб, беседуя с последним полицейским, который не успел убежать, как большинство тех, кто на тот момент оставался в живых, и которому сейчас мужчина заламывал руку.
- Честное слово, не знаю, как это делается, ты, думаю, тоже. Ну ничего, все рано или поздно случается в первый раз. - это был его последняя игрушка, и Саблезуб намеревался растянуть удовольствие. - Зато я как-то раз видел, как это делают, так что, ты не будешь разочарован.
Саблезубый ухмыльнулся, слушая, как, уже уставший вопить человек, захлебываясь слезами и соплями, повторяет "Пощадите! Отпустите! У меня семья.." и т.д.

Черт, неудобно-то как! - швырнув полицейского на асфальт, Крид наступил сначала на его правую, а затем и на левую ногу, ломая колени. Бедолага-полисмен взвыл от боли.
- Подожди минутку. - он сорвал с себя остатки пиджака и рубашки. Холод вовсе не смущал его. - Так лучше.

Полицейский лежал на спине, когда, закрыв ему рот одной рукой, Саблезуб присел рядом с ним и расстегнул его рубашку, вспоминая вслух то, что знал о проведении вскрытия. Об этом он когда-то читал - понравилось. Вот и самое время применить свои знания.
- Разрез начинается на шее, над перстневидным хрящом. Да чего ты так дергаешься-то?! - тут Саблезуб подумал, что и руки "игрушке" сломать не мешало бы. - Лучше бы подсказал, где у тебя эта штука!

А руки он полицейскому таки сломал, затем со знанием дела приступил к процессу.
- Ты смотри - запоминай! - он провел когтем по шее мужчины, переходя на грудь и живот. - На шее разрезается только кожа, на груди - до костей дойдем, а на животе - до мышц. - комментировал Саблезуб свои действия. - И не смей отрубаться! - он пару раз ударил жертву по щекам, чтобы привести в сознание - Я только начал. Под мечевидным отростком делаем глубокий надрез.
Так Крид назвал то, как он запустил всю пятерню под ребра бедолаге. Как не странно, тот был еще жив и все еще тщетно пытался заорать и отчаянно дергался, чем делал себе только хуже. Свободной рукой Крид крепко зажимал ему рот, чтобы не отвлекал воплями.

- Затем приподнимаются мышцы этой.. как ее? Брюшины. - Саблезуб сделал паузу и резко дернул руку вниз, обнажая внутренние органы своей последней "игрушки", которая наконец-то перестала дергаться и пытаться оповестить о своем нынешнем состоянии.
- Ты что? Всё? - наигранно удивленно обратился он уже к трупу и отпустил его лицо. - Ну и ладно.
Игра сразу перестала быть интересной и Виктор, весь в крови (и своей и чужой), уставший, но довольный поднялся. Оглядевшись вокруг он восхитился тем, что они с Тодт оставят на память этому городку. Но чего-то в этой картине не хватало, а точнее кого-то.

Ну, и где ты? - Виктор начал оглядываться по сторонам, ища глазами свою спутницу, и принюхивался, стараясь уловить ее запах и напасть на след.
- Тодт? - тихо позвал он. Затем добавил, уже громче. - Тодт. Где ты, детка?
Неужели она сбежала от меня? Опять испугалась? Быть такого не может! - Не может? Ну подумать так мог только сам Саблезуб, ибо увидев его, стоящего среди горы трупов и всего перепачканного в крови, даже самые смелые, наверняка, разбежались бы в панике.
И как я мог не заметить, что она ушла?

Ничего особо военного - Тодт можно было найти сидящей на плоской крыше ближайшего здания, напоминающего то ли трехэтажный сарай, то ли трансформаторную будку 10-метровой высоты. Внизу валялось два трупа полицейских. Она не пыталась спрятаться, но и не хотела, чтобы кто попало мог ее найти. Саблезуб, к примеру, мог бы учуять ее с легкостью, даже не напрягая нюха - раны на теле всё еще кровоточили, а несколько ручейков даже медленно стекали по кладке из белого кирпича - это от раненой руки, которой она опиралась, сжав в кулак, о край крыши.

Несколько вязких капель стекло с рассеченной брови по щеке и та нетерпеливо вытерла их тыльной стороной и без того пострадавшей правой ладони, спина была мокрая из-за пореза когтем, когда Саблезуб хватал ее за шкирку, наверное, это была единственная хотя бы примерно затянувшаяся рана. Из рассеченных мышц ладони по кирпичу текло несколько тоненьких алых ручейков. И вишнегово цвета кровь не торопясь, медленно, даже лениво сочилась из оставленных Саблезубом на шее и груди порезов. В общем, не учуять этого мог разве что только больной хроническим гайморитом. Тяжелой формы. Фатальной.

Болтая ногами, она возилась с чем-то на коленях, напевая что-то медленное и грустное под нос, не обращая внимания ни на что вокруг, и заметно нервничая.

Забраться ей туда оказалось не так сложно, как могло бы показаться - стоило лишь приказать своей силе подхватить себя за плечи и, словно дитя, усадить на плоский край.

- Тодт? - еще раз позвал Виктор. - Какого черта ты туда залезла?
В этом вопросе не было ни капли агрессии. Легкое раздражение, но не более того. Холод начал понемногу пробирать Крида и он поежился.
- Спускайся. Вернемся в церковь, тебе нужно перевязать раны. - командным, но спокойным тоном произнес мужчина, подходя на несколько шагов ближе к зданию. Наконец критическая точка осталась позади и для Виктора начался период разрядки. Его больше не интересовали трупы, кровь, страх - наоборот, он был более чем спокоен и способен здраво мыслить. Наконец-то!

- Виктор, ты из меня столько крови выжал, что если я пройду 20 метров, я грохнусь в обморок с летальным исходом,- серьезным тоном сказала она,- А отсюда, кстати, вид хороший на нашу работу.

Что-то подхватило Саблезуба. Та самая Сила, что так резво швыряла его по закусочной. Только на сей раз ощущения другие - будто что-то теплое обняло его, подобно пуховому одеялу, и аккуратно подняло в воздух, на один уровень с Тодт и мягко поставило где-то в метре от нее, что уже было близко - ее личное пространство составляли полтора метра, а это означало, что Виктор уже на треть ближе положенного.

- Не ближе полуметра, если можно,- тихо отметила она, хотя была уверена, что тот не послушается. Но попросить-то можно.

Осмотрев Саблезуба с ног до головы, и с небольшой завистью отметив, что на нем ни царапины, девушка отвлеклась от предметов на коленях, наклонилась, перегнувшись через край крыши. С гулом перевернулась машина, там, на заднем сидении лежал классический коричневый плащ с полументом, который подлетел к Тодт. Схватив его левой рукой, она бросила его Криду. Взгляд задержался на остатках разорванного костюма Виктора (в принципе, остались-то лишь брюки). Она подняла руку, чтобы притронуться к ткани, но внезапно передумала, вопросительно изогнув бровь, взглянула на Виктора, словно намереваясь что-то спросить, но снова передумала и всё-таки провела кончиками пальцев вдоль штанины, нащупывая отверстия от пуль. Тихо вздохнула, склонив на бок голову, и приказывая разорванным нитям сплестись вновь. Немного щекотные ощущения, зато уже через пару секунд всё было целым. Резко отвернувшись, она взглядом указала на картину. Сумерки, сиренево-рыжая полоса заката, первые звезды в небе, и корявые ветви на фоне темнеющего неба... и пост-военная обстановка с разрушенной забегаловкой, несколькими десятками трупов и двумя разорванными машинами. И асфальт почти в тон закату. Она подняла нож и вытерла о светлую ткань. Вид был крайне деловым, хотя нельзя было не отметить того, что она нервничала. И, как в случае с убийством Энерго и уничтожением отряда полицейских, она начала что-то тихо напевать.

Noch immer höre ich deine Stimme zu mir sprechen
Noch immer spüre ich deine Lippen auf meiner Haut

Очищенный от пыли нож плавал в воздухе перед нею. В руках девушка вертела зажигалку,- довольно дорогую,- видимо, стащила у кого-то из полицейских. Ей было страшно - это можно было как увидеть по расширенным зрачкам, так и учуять Саблезубу. Но в то же время в глазах читалось какое-то смирение.

Noch immer brennt in mir dein Licht
Noch immer liebe ich dich

ЩЕЛК!- огонек появился из золотистого приспособления, нож медленно подплыл к нему, купаясь острием в оранжево-желтых язычках, огибавших его и рассеивающихся, едва касаясь воздуха над лезвием. Вскоре кончик тесака приобрел красный оттенок, раскалившись от температуры свыше двухсот градусов. ЩЕЛК!- зажигалку закрыли. От стали ножа исходило легкое красно-оранжевое свечение.

Noch immer will ich dich erleben
Will von deinem Geist mich nähren
Will in dir mich ganz verlieren

Тодт взяла тесак левой рукой, потом разжала ладонь правой, открывая глубокие раны, оставленные сначала осколками чашки, а потом еще и ее собственными ногтями. Судорожно вдохнув, прижала, словно клеймя, раскаленный металл к ладони. Горячая часть покрыла где-то половину ран, раздалось шипение - это кровь сворачивалась, вскипая, быстро охлаждая металл. Сдержавшая крик девушка что есть силы сжала зубы, издав звук, похожий то ли на хныканье, то ли на щенячий писк, прищурив глаза. Слеза скатилась по щеке, упала на нож и с шипением испарилась тонкой струйкой пара. Тодт отнесла от ладони нож, нагнулась вперед, и шумно, отрывисто выдохнула. Но спустя секунду выпрямилась вновь, глядя на ладонь - половину ран она прижгла, что было равноценно заживлению, но еще столько же оставалось.

- Мне эта песня тебя напоминает... когда ты спокоен,- странно замотав головой, сказала девушка. Вообще-то, у нее тогда потемнело в глазах - сказывалась потеря крови.

Она вспомнила драку в закусочной, слегка улыбнулась, ощупав рассеченную от первого удара бровь. И внезапно вспомнила его слова, в миг став серьезной.

- Мне нужно уходить?- шепнула она, прежде чем вновь продолжать напевать грустную, где-то отчаянную мелодию.

Обреченно вздохнув, та вновь отправила нож висеть в воздухе, беря в руку зажигалку, и снова начала нагревать его кончик. Подсознание понимало, что это означает и не слушалась прямых мысленных приказов, слов, что так нужно, и пыталось заставить убежать подальше от раскаленного металла, из-за чего то и дело дергались плечи девушки.

- Я просто в растерянности,- нервно усмехнулась та,- Пытаюсь понять тебя, и не могу.

Она странно улыбнулась, как-то немного конвульсивно склонив на бок голову, словно заинтересованный зверек, но так и не смотрела на Саблезуба, уделяя всё внимание огню и стали перед собой.

- Я пыталась тебя разговорить, чтобы понять, узнать тебя еще в городе. Тебе это не понравилось. Тогда я вспомнила фразу: женщина должна молчать,- она вновь взяла тесак,- Молчать… молчать или стонать... кстати, о последнем...

Вновь прижав к ладони раскаленный металл,- на этот раз куда более смело, та поморщилась, скалясь, и не в состоянии сдержать тихий стон боли. Зато рука теперь была сомнительно цела, по крайней мере, уже никак не сможет кровоточить, и не расковыряешь так просто, а скоро вернется и способность двигать ею полноценно. Только вот долго еще она будет притрагиваться пальцами к гладким следам ожога, пока те не пройдут - так всегда реагируют люди на резкое изменение в теле. К примеру, вспомнить, как долго еще языком ощупываешь запломбированный зуб - становится просто не комфортно от того, что что-то внезапно изменилось.

- И я решила говорить с тобой меньше. В закусочной. И снова же - тебе это не понравилось. Я в отчаянии - как мне тебе понравиться? Что не делаю - ты злишься, а потом еще удивляешься, что я боюсь тебя.

Та хихикнула, мысленно оценив ситуацию - обезвоживание, потеря крови, температура, эмоциональный голод...

- Кажется, у меня бред...- кажется?! Да она говорила даже монотонно, не имея сил и желания менять интонации,- Кстати, спасибо за тогда,- она кивнула в сторону бойни, имея ввиду момент, когда Виктор заслонил ее,- Я тут обнаружила, что не могу останавливать пули.

Под затылком и на брови раны были незначительными, так что пока что Тодт решила проигнорировать их, взявшись за оставленные последними. А вот с шеей-плечами вышла проблема. Тодт не могла видеть, что делать. Чтобы хоть как-то сориентироваться, пока нож нагревался над огоньком зажигалки, она отбросила рубашку и бретель бюстгальтера с сильнее пострадавшего левого плеча, и нащупала ту точку, где начинались пять длинных порезов. Ей даже сначала показалось странным, что пальцы удобно ложатся на них, но после в голове всплыло то, кто и как их оставил, и все вопросы отпали. Она провела вдоль длинных следов, начинавшихся где-то за плечом, ближе к лопатке, пересекавших ключицу, и заканчивающихся где-то между ребер, где находилось сердце. След от когтя большого пальца частично проходил через шею, а самой длинной и глубокой была отметина от среднего. Нахмурившись, девушка провела перепачканными кровью пальцами в обратную сторону, пытаясь представить, как будет сейчас прижигать эту "красоту". Вслепую? М-да, вот уж хорошая причина носить с собой зеркало. Или держаться подальше от Саблезуба.

Она взглянула на виновника сложившейся ситуации исподлобья, слегка прищурив глаза. И внезапно расслабилась, опустив плечи, но прижимая ладонь к отметинам, глядя на Саблезуба как-то даже добродушно, пусть и устало. Она вдохнула поглубже, словно хотела что-то сказать, но осеклась, словно передумав. Уже во второй раз! Посмотрела на Виктора, потом на нагревающийся тесак, и снова на Виктора. А потом - на его когти. И снова на тесак. Нет, всё-таки последнее было страшнее когтей, по крайней мере, ей. Да и ввиду последней стычки не было причин ему доверять, даже наоборот - кто его знает, что он там себе думает. Та самая стычка произошла как-то спонтанно, Тодт даже не поняла, какого черта тот разозлился. Но... дерзнем. Она убрала ладонь с кровоточащих ран и кивнула на уже раскалившийся тесак, летавший в воздухе, спросив:

- Поможешь?- не переставая нагреваться над огнем, тесак повернулся рукояткой к нему.

[off]© "Bresso", Lacrimosa[/off]

И вправду, отличный вид.. - трупы, кишки, мясо - чем не картины Шишкина "Утро в сосновом лесу"?

Мужчина встрепенулся и удивленно посмотрел на Тодт, которая внимательно осматривала его.

Вовремя среагировав, мужчина поймал пальто и накинул его себе на плечи.
Смотрю, у многих тут мой размер одежды.. - это его даже огорчило немного, но он все-равно был благодарен девушке за то, что позаботилась. И это не смотря на то, как он разнес ее хрупким телом витрину с алкогольными напитками и насколько пивных кружек в закусочной.

Он кивнул девушке, но по прежнему не сказал ей ни слова. Девушка протянула в его сторону руку, но вдруг передумала касаться. Она будто хотела что-то спросить. И несмотря на то, что в конце концов, проведя по штанине Виктора кончиками пальцев, он снова сплела нити ткани, вернув брюкам целостность, оставалось в ней что-то невысказанное. Она резко отвернулась.

Как бы мне только понять, что творится в твоей голове?.. - с ясным разумом вернулись и вопросы, занимающие, собственно, этот самый "ясный разум". Тодт вытерла нож, начав напевать что-то себе поднос.

Что ты задумала на этот раз? - эту песню, Виктор уже не слышал. Печальная, она заставляла что-то сжиматься в душе. Даже не слыша музыки, а вслушиваясь лишь в голос Тодт, Виктор мог ощутить, как по его спине пробежали мурашки.
Он, действительно, чувствовал, что нервность девушки уже переросла в страх. Он чувствовал это даже на каком-то подсознательном уровне.
А она вертела в руке зажигалку, пока мужчина настороженно следил за тем, что она делает.

Виктор снова поежился, на этот раз от пения Тодт, т.к. на этот раз от холода его укрывало пальто.
Так вот, почему ты так нервничала, это - причина твоего страха? - мужчина видел, сколько усилий прилагала девушка, чтобы не закричать от боли, пока прижигает рану, но даже пальцем не пошевелил, чтобы как-то ей помочь. А как? Что он мог сделать? Тодт прижигала ладонь в два этапа и в каждый из них, Саблезуб охранял стойкость, не приближаясь к ней и с отведенного расстояния завороженно наблюдая за ее действиями.

Глупая ты.. - вся злость, раздраженность, ненависть куда-то исчезли, сменившись спокойствием и неким подобием тихого восторга. - Смелая, но глупая..
Возможно, любой на его месте давно бы уже предложил Тодт помощь или отнес ее в какое-нибудь спокойное место, где она смогла бы в лучших условиях залечить свои раны, но только не он.

Просто "нет проблем", тихое и даже теплое "нет проблем". Это было сказано совершенно искренне и даже необдуманно. Видимо, обстановка располагала. Однако на тему нравишься/не нравишься, он пока был не готов распространятся. Трудно представить, что для такого большого и сильного дядьки реально тяжело говорить на такие темы и выражать какие-то свои чувства, кроме агрессии. Поэтому он просто сидел рядом с Тодт, отведя взгляд на побоище и стараясь не переводить его снова на израненную девушку. Лишь краем глаза он заметил, что она примеряется раскаленным ножом к царапинам на груди и что она как-то необычно (теперь уже) посмотрела на него, да и будто хотела что-то спросить.

Опять тот же вопрос? Спросить что ли первым, что хочешь узнать ты?

- Что тебя мучает? - спросил он немного апатичным тоном и отвернулся в строну "бойни". - Думаешь, я не заметил, что ты хочешь что-то спросить?
Он резко схватил нож, кстати, совершенно не стремясь тем самым напугать Тодт, и стал разглядывать его. Казалось, даже рукоятка стала горячей, но это было лишь иллюзией.
- Тебе надо в больницу. - твердо сказал он, хоть и понимал что там им будут не рады. Однако факт-то был неоспорим! Саблезуб провел пальцем по лезвию, будто пробуя на ощупь его температуру, и мгновенно получил ожог, который, как и следовало ожидать, сразу зажил.

- Думаю, в больнице уже почти никого нет, мы сможем найти там что-нибудь получше, чем это. - он указал взглядом на нож, затем снова посмотрел на девушку.
- И можешь не бояться меня. - На что ты надеешься, кретин? Что она сразу обрадуется и полезет обниматься?! - Не буду я на тебя нападать.
Хотя, зная Саблезуба - обещанием это называть не стоило.

Другое дело - потасовка с Виктором. Ведь посмотреть правде в глаза - она правда могла позволить своей Силе, распяв в воздухе Виктора, просто раз за разом пытаться его убить, пусть даже и тщетно. Было бы куда эффективнее, чем усесться сверху с ножом. Но тут дело было в том, чтобы ощутить борьбу, соревнование, жестоко и больно, но... что ж, у каждого свой наркотик. Возможно, в таком извращенном виде проявлялась азартность Тодт.

Да вот только, чтобы полностью разрядиться, они слишком мало времени дрались. Сейчас она была уставшая - организм отказывался вырабатывать адреналин, чтобы придать сил и заглушить боль, так что она была практически беспомощна, мало того, ощущала, что вот-вот потеряет сознание. Зато ее "черная кошка" была довольна. Свернулась калачиком и тихо спала себе, нехотя исполняя редкие приказы.

Но... разрядки не было. Всё еще бушевали эмоции, которые она не знала куда деть, и они по умолчанию преобразовались в какое-то разочарование. А очень хотелось чувствовать что-то другое. Может, потому ее слова были такими провокационными. Хотелось увидеть реакцию на них Крида и выработать реакцию. Пока что получалось плохо.

С удивлением отметив, что тот, всё же, держит дистанцию, девушка проглотила всё то, что сперва хотела ему сказать. К примеру, объяснить о песне. Сказать, что ей помогает расслабляться, когда она нервничает, напевание чего-то. А слова в некотором роде напоминали ей Виктора. Как и в песне, она хотела узнать его, пусть и в несколько другом, менее романтичном, смысле. Да и казался ей Виктор одиноким...

Не ответила на него "Да нет проблем", что проблема-то есть. Сказать, что ведь она намеревалась вырезать ему глотку (хотя, он бы наверняка оценил небанальность решения), прежде чем тот решил ее защищать. И проглотила колкость, что ему изрешетили одежду, а она, может, стесняется. Просто хотелось посмотреть на его реакцию.

К примеру, на "Поможешь?" он отреагировал странно. Хотя могло показаться, что он воспринял всерьез ее просьбу не приближаться, теперь Виктор оказался в опасной близости. Правда, девушку это не смущало. Может, потому что косвенно вопрос и подразумевал добро на сближение, правда вряд ли Виктор слушался бы ее. Правда, помогать не спешил. Сел рядом, свесив с края крыши ноги, словно не расслышал, зачем та его подозвала.

- Что тебя мучает?- та вопросительно выгнула бровь. Учитывая, что та была рассечена, получилось плохо, даже жутковато. Виктор отвернулся к картине варфолемеевской ночи, и та тихо отметила сама себе:

- А профиль красивый...- с какой-то степению сравнения. Вроде "Собака больная и дряхлая, зато глаза умные".

- Думаешь, я не заметил, что ты хочешь что-то спросить?

Та и хотела бы отреагировать на резкое движение, коим тот схватил тесак, но просто не могла. Устала, всё болело, кружилась голова...

- Думаю?! Но Виктор,- на сей раз проглотить сарказм она не могла, делая голос как можно более удивленным и обиженным,- Ведь природа обделила меня способностью мыслить.

Она выдержала паузу, наблюдая за реакцией Виктора, и решила ответить, всё же.

- Ты... когда имеешь ввиду?- девушка сложила руки а коленях, слегка покачиваясь вперед-назад - ей так было как-то уверенней, осознавать, что она хоть немного двигаться может,- Сначала я хотела спросить, можно ли притронуться и надо ли залатать брюки. А сейчас... ну, я спросила,- она взглянула на Крида так, что невозможно было усомниться в ее честности,- Я хотела попросить помощи.

А вот теперь уже она его не понимала. Что он имел ввиду? Вновь решив дерзнуть, чем мучится догадками, она заинтересованно спросила:

- А что ты надеялся услышать?

- Тебе надо в больницу...

Та тяжело вздохнула, напомнив:

- Виктор, я не дойду...- та не удержалась, и закатила глаза. Нет, правда, ей сейчас лучше оставаться на месте и не двигаться некоторое время. Чуть-чуть восстановить силы, а вот потом можно и идти кда-нибудь.

- Думаю, в больнице уже почти никого нет, мы сможем найти там что-нибудь получше, чем это,- тот показал на нож, и Тодт даже испугалась, что он сдуру патетично его выкинет, якобы показывая, что выбора у нее нет.

Девушка вновь вздохнула, уже с мягкой улыбкой глядя на него.

- Виктор, может, мыслить я и не способна, но ты-то логично подумай. Сейчас же главное - остановить кровотечение. То ли прижечь, то ли швы наложить, но в этом случае...,- она тоже взглядом указала на тесак,- ...в отличие от швов, ожоги снимать потом не надо, и ждать тоже. Ведь, еще минут десять и я грохнусь вниз с крыши от потери крови,- тут она, конечно, утрировала,- А потом мне прописано упасть в обморок на сутки. Проснуться с жуткой болью во всем теле и примерно восстановиться дней за пять. Разница лишь в том, что в больницу нужно идти.

Она вновь взглянула на Виктора, вспомнив картинку, когда град пуль врезался в него.

- Как видишь, план на семь дней,- взгляд опустился по груди, прессу... черт возьми, весь в крови, но ни царапины!- В отличие от твоих семи секунд. Проклятье, я завидую.

Последняя фраза была сказана очень спокойно, почти апатично, уже когда девушка отвернулась к горизонту, хотя из всего сказанного только она вызывала больше всего эмоций. Она находила лишь эту одну способность Виктора ценнее всех разрушительных способностей, даруемых ее психокинезом.

- И можешь не бояться меня. Не буду я на тебя нападать,- ах, да, Виктор же может учуять страх. К этому выводу Тодт пришла недавно, так что он не успел плотно уложиться в мозгу.

На что ты надеешься, кретин? Что она сразу обрадуется и полезет обниматься?!- как ни странно...

Слова эти вызвали у нее странное умиление, так что она даже не смогла сдержать улыбку. Удовлетворенно хмыкнув, она подвинулась ближе, и перекинула через него левую руку.

- Только не сейчас,- откуда-то даже взялись силы сжать его плечи,- Сейчас я больше этого боюсь,- она кивнула на тесак,- А ты мне друг, брат и...- она взглянула на вырванный ноготь на левом безымянном пальце, и на условно здоровую правую руку,- ...запасной десяток когтей,- переделала на свой лад девушка знаменитую пословицу "человек человеку друг товарищ и брат".

Всё, силы кончились - рука соскользнула с плеча. Отвратительное ощущение того, что даже такую мелочь сделать не в состоянии. Подумав немного, глядя на эпопейную картину перед ними, Тодт склонила на бок голову.

- Не думаю, что тебе это интересно, но я объясню, почему боюсь тебя. В любом случае, даже если ты не захочешь слушать, я просто хотела бы это озвучить. Я не боюсь, что ты убьешь меня или сделаешь больно. На уровне чувств я не могу тебе не доверять. А разум говорит, что я последний кретин, раз так делаю. Я просто не хочу разочароваться в тебе. Вот так патетично,- та попыталась пожать плечами, якобы подтверждая глупость и пафос ситуации,- Прости, если разочаровала. Я не умею врать. Даже тем, кто мне нравится.

Почему "даже", а не "особенно"? Потому что фразу "не умею врать, особенно..." девушка находила несколько абсурдной. Она правда не умела врать, и всё, что когда-либо говорила Виктору,- пусть он мог сомневаться,- было чистой правдой. А вот "даже"... иногда своим друзьям, родным или близким нужно было сказать неправду. Соврать для их же блага, как бы истерто не звучала эта фраза. По большому счету, рассказать правду проще неизвестному человеку, с которым ты больше никогда не встретишься, и который тебя не узнает, а о тех, кто тебе небезразличен под- или сознательно заботишься, и размышляешь, стоит ли говорить правду.

Взявшись рукой за клок волос, она выжала с них каплю крови. Волосы цвета небесной лазури достигали пояса, спадали на плечи, потому впитали часть крови, и странно темнели, превращаясь из голубовато-синего у корней в красно-коричневые на кончиках.

- И разум таки прав...- сделала вывод девушка, укутываясь в куртку,- ...он, зараза, всегда прав,- последнее она добавила со смесью злобы и разочарования - чувства пока что не принесли ей ничего хорошего, в то время как логика всегда расставляла всё по полочкам. Может, иногда неверно, но жилось легче.

Боковым зрением она смотрела на Виктора, и на лицо медленно наползла усмешка. Из-за глаз, клыков, бакенбард и нечесаной копны светлых волос, он напоминал ей какую-то крупную кошку. Льва, наверное. Учитывая рыжеватый, словно савана, оттенок заката - точно лев.

- Так "Сблезубый", значит? Твоя идея, или кто сам так прозвал?- внезапно спросила она. Нет, внешне больше лев, а саблезубые-то тигры...

Далее Тодт говорила о том, что ей не дойти до больницы в таком состоянии и что главное сейчас - прижечь раны. Она сказала, что если она встанет, чтобы уйти, то в последствие грохнется в обморок и ей понадобится не меньше семи дней, чтобы вернуться в норму. Пока она говорила это, она смотрела на Виктора и улыбалась. Однако то, что она "завидует" его исцеляющему фактору, мужчину как-то напрягло. Видимо, после сарказма - такой эффект.
Я становлюсь параноиком, или она все время пытается меня как-то задеть? - мысль эта звучала с такой скептической интонацией, что хорошо проиллюстрировал бы ее смайлик "о.О"

Эта шутка, даже учитывая, что Тодт Виктора еще и обняла (а любителем "обнимашек" он совсем не был), снова настроила его на относительно спокойный лад. Он был, конечно, крайне удивлен таким поведением девушки, но приятное чувство, сопровождающее это удивление, не могло остаться без внимания и не вызвать на лице мужчины вполне доброжелательную (на сколько у него это в принципе могло поучиться) улыбку. Однако рука Тодт почти сразу соскользнула с плеча, видимо, девушка быстро теряла силы. Это означало только одно - придется прижигать.

- Ты меня скорее шокировала, чем разочаровала. - буркнул Виктор, крепче сжав в руке тесак, хотя фраза то была направлена не на то, что бы начать угрожать малышке ножом, а чтобы успокоить ее. - С чего бы?

Вывод Тодт Крида не порадовал ровно так же, как и ее сарказм, когда она напоминая ему о том, 4то она сказал в баре во время драки. Но пока Виктор успел обидеться, Тодт снова удалось застать его врасплох. Что ж, в отличие от сражения, на "поле словесной битвы" Виктор чувствовал себя далеко не так уверенно. Он не был тем человеком, который был бы в любой момент готов к откровениям, как со своей стороны, так и со стороны оппонента.
Но, как говорится: "Интеллигентный человек должен быть готов в любой момент раздеться". - подумал Виктор, после того, как хмуро произнес "Это личное" в ответ на очередной вопрос Тодт.

В такой задумчивости мужчина просидел не больше пол минуты, затем он встрепенулся, будто вспомнил что-то. А вспомнил он то, что после откровенной беседы нужно срочно реабилитироваться.
- Сморю, "рожа" моя стала тебе симпатичнее, раз ты даже ближе придвинулась?! - он с ухмылкой посмотрел на спутницу.
Не хочу, что бы ты снова устанавливала дистанцию..
- Да и профиль мой стал вдруг красивым, да? - контрольный? - Бумажки на тебя - в церкви. Там есть все, что могли дать тебе в СДЧП и то, что обещал я.

Виктор поднялся и хотел протянуть Тодт руку, предлагая помочь встать, но передумал. Наконец он начинал ощущать себя по настоящему боссом.
- Когда надоест сидеть здесь и истекать кровью - вставай. Я прижгу твои царапинки и помогу добраться до церкви. - руку он все-таки протянул, с видом "давай уже быстрее, мне скучно!" Он решил, что это будет его последней фразой, ибо теперь девушка получила то, что хочет и дальнейшие разговоры - лишь бессмысленная трата времени и сил.